Текст песни Трутень,Ветл Удалых и Слим - Болью в груди
Просмотров
273
2 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Трутень,Ветл Удалых и Слим - Болью в груди, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Одни сыграли тут в бандитов, а другие в ящик;
А мы с сознанием размытым жили в настоящем.
Свобода с запахом своим манящим
Однажды привела к кресту животворящему.
Забиты гвозди и стена разбита оземь;
Из 12 апостолов осталось 8.
Забыты заповеди седой старой знахой.
Батя, открой слепым глаза, они устали плакать.
Мы устали слышать то, что нам не надо.
Мы высыхаем у бездонных колосьев с ядом.
Я вижу кто-то здесь на совести своей распятый,
Смотрю внимательно - а это я там.
А кто-то рядом заливается смехом веселым;
Кто-то пляшет под гармонь в деревнях и селах.
Мы все казненные своими же, падаем в пропасть.
И это новое кому-то, но это не новость.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
Со дна колодца вверх опустошенным взглядом.
Нам не упасть бы на колени, большего не надо.
Придет то время, когда мы растворимся в цитатах;
А вы пошли по головам и хаваете падаль.
Летели искры ввысь и кто-то плакал;
А кто-то смеялся, посаженный на кол.
Содрогалась земля от кровавых мерцаний,
По воде шел Создатель босыми ногами.
Укажи мне дорогу, я тут заблудился.
Мы тонем в пороках и самоубийствах.
Листья падают вниз, падают быстро.
До родственной войны одна осталась только искра.
Правда далеко, покрыта мраком.
Мы гибнем за идею и гнием в бараках.
Все бы ничего, но виноваты сами,
Что перед нами пустота и пустота за нами.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
Люди с песенной молитвою падали на пол.
Люди падали убитыми, падала падаль.
Они друг другу рыли ямы, крепчали лопаты;
Дымили ладаном, кадила горели лампады.
В этом сумраке размытом ни слова про совесть.
Похабно выдраны страницы и кончится повесть.
Под нас могилы роют и мы спасемся вряд ли.
Монахи прятались за спины и лица прятали.
Сила собрана в кулак, собрана воля.
Кто-то хохотал от счастья, а кто-то от горя.
Среди людей, неизлечимо больных своей ролью
Раскрывается личина при клятве на крови.
Эта сущность на манер песочных часов,
Сотни незнакомых лиц тут и голосов.
Верю в самого себя сквозь частоты басов -
То ведь родные стены бетонных корпусов.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
А мы с сознанием размытым жили в настоящем.
Свобода с запахом своим манящим
Однажды привела к кресту животворящему.
Забиты гвозди и стена разбита оземь;
Из 12 апостолов осталось 8.
Забыты заповеди седой старой знахой.
Батя, открой слепым глаза, они устали плакать.
Мы устали слышать то, что нам не надо.
Мы высыхаем у бездонных колосьев с ядом.
Я вижу кто-то здесь на совести своей распятый,
Смотрю внимательно - а это я там.
А кто-то рядом заливается смехом веселым;
Кто-то пляшет под гармонь в деревнях и селах.
Мы все казненные своими же, падаем в пропасть.
И это новое кому-то, но это не новость.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
Со дна колодца вверх опустошенным взглядом.
Нам не упасть бы на колени, большего не надо.
Придет то время, когда мы растворимся в цитатах;
А вы пошли по головам и хаваете падаль.
Летели искры ввысь и кто-то плакал;
А кто-то смеялся, посаженный на кол.
Содрогалась земля от кровавых мерцаний,
По воде шел Создатель босыми ногами.
Укажи мне дорогу, я тут заблудился.
Мы тонем в пороках и самоубийствах.
Листья падают вниз, падают быстро.
До родственной войны одна осталась только искра.
Правда далеко, покрыта мраком.
Мы гибнем за идею и гнием в бараках.
Все бы ничего, но виноваты сами,
Что перед нами пустота и пустота за нами.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
Люди с песенной молитвою падали на пол.
Люди падали убитыми, падала падаль.
Они друг другу рыли ямы, крепчали лопаты;
Дымили ладаном, кадила горели лампады.
В этом сумраке размытом ни слова про совесть.
Похабно выдраны страницы и кончится повесть.
Под нас могилы роют и мы спасемся вряд ли.
Монахи прятались за спины и лица прятали.
Сила собрана в кулак, собрана воля.
Кто-то хохотал от счастья, а кто-то от горя.
Среди людей, неизлечимо больных своей ролью
Раскрывается личина при клятве на крови.
Эта сущность на манер песочных часов,
Сотни незнакомых лиц тут и голосов.
Верю в самого себя сквозь частоты басов -
То ведь родные стены бетонных корпусов.
Мне эта музыка болью в груди.
Я здесь. Я один. Боже, правильно веди.
Нас так мало, тут, мыслью единых.
Быть может истина ждет впереди.
Дым в лицо, луна на небе белесым кольцом,
Прессует время песок из часов.
Постой. Остановите это колесо.
Снова утро тревожит мой сон.
Some played here in gangsters, and others in a box;
And we with the blurred consciousness lived in the present.
Freedom with the smell of its attracting
Once led to the life-giving cross.
Nails are hammered and the wall is broken down;
Of the 12 apostles, there are eight.
Forgotten commandments gray-old old man.
Batya, open the eyes of the blind, they are tired of crying.
We are tired of hearing what we do not need.
We dry up near the bottomless ears of poison.
I see someone here on the conscience of his crucified,
I look carefully - and it's me there.
And someone next bursts into laughter merry;
Someone dances to the accordion in villages and villages.
We all executed ourselves, we fall into the abyss.
And it's new to someone, but it's not news.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.
From the bottom of the well up devastated look.
We would not fall on our knees, we do not need more.
The time will come when we will dissolve in quotations;
And you went on your heads and hawk carrion.
The sparks flew up and someone cried;
And someone laughed, planted on a stake.
The earth trembled with bloody flickering,
The Creator walked on the water with bare feet.
Show me the way, I'm lost here.
We are drowning in vices and suicides.
The leaves fall down, fall quickly.
Before the related war, there was only one spark left.
The truth is far, covered with darkness.
We perish for the idea and gnomy in the barracks.
All would be nothing, but to blame themselves,
That before us is emptiness and emptiness behind us.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.
People with a song of prayer fell to the floor.
People fell dead, carrion fell.
They dug pits to each other, shovels grew stronger;
Smoked incense, a censer burned lamps.
In this twilight, a word about conscience is blurred.
Roughly torn pages and the story ends.
Graves dig under us and we will hardly be saved.
The monks were hiding behind their backs and hiding their faces.
The strength is gathered into a fist, the will is collected.
Someone laughed with happiness, and someone with grief.
Among people who are terminally ill with their role
The person is revealed at the oath on the blood.
This essence in the manner of hourglasses,
Hundreds of strangers here and voices.
I believe in myself through the frequencies of bass -
That's because the native walls of concrete buildings.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.
And we with the blurred consciousness lived in the present.
Freedom with the smell of its attracting
Once led to the life-giving cross.
Nails are hammered and the wall is broken down;
Of the 12 apostles, there are eight.
Forgotten commandments gray-old old man.
Batya, open the eyes of the blind, they are tired of crying.
We are tired of hearing what we do not need.
We dry up near the bottomless ears of poison.
I see someone here on the conscience of his crucified,
I look carefully - and it's me there.
And someone next bursts into laughter merry;
Someone dances to the accordion in villages and villages.
We all executed ourselves, we fall into the abyss.
And it's new to someone, but it's not news.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.
From the bottom of the well up devastated look.
We would not fall on our knees, we do not need more.
The time will come when we will dissolve in quotations;
And you went on your heads and hawk carrion.
The sparks flew up and someone cried;
And someone laughed, planted on a stake.
The earth trembled with bloody flickering,
The Creator walked on the water with bare feet.
Show me the way, I'm lost here.
We are drowning in vices and suicides.
The leaves fall down, fall quickly.
Before the related war, there was only one spark left.
The truth is far, covered with darkness.
We perish for the idea and gnomy in the barracks.
All would be nothing, but to blame themselves,
That before us is emptiness and emptiness behind us.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.
People with a song of prayer fell to the floor.
People fell dead, carrion fell.
They dug pits to each other, shovels grew stronger;
Smoked incense, a censer burned lamps.
In this twilight, a word about conscience is blurred.
Roughly torn pages and the story ends.
Graves dig under us and we will hardly be saved.
The monks were hiding behind their backs and hiding their faces.
The strength is gathered into a fist, the will is collected.
Someone laughed with happiness, and someone with grief.
Among people who are terminally ill with their role
The person is revealed at the oath on the blood.
This essence in the manner of hourglasses,
Hundreds of strangers here and voices.
I believe in myself through the frequencies of bass -
That's because the native walls of concrete buildings.
This music pains me in my chest.
I'm here. I am alone. God, lead the way.
We are so few, here, with the thought of one.
Perhaps the truth lies ahead.
Smoke in the face, the moon in the sky a whitish ring,
Pressing time sand from the clock.
Hold on. Stop this wheel.
The morning is disturbed by my dream.