Одинокий печальный скрипач
Заиграл в городском ресторане.
Звуки скрипки похожи на плач.
Грусть в глазах да и ветер в кармане.
А когда-то, лет двадцать назад
Был учителем ты в Культпросвете,
Но сегодня тебя выживать
Жизнь заставила на белом свете.
Ты даришь радость людям за гроши.
Тебе кричат: "Играй, пока я ем!"
Никто не слышит крик твоей души.
Ты человеком был, а стал никем.
Да, жестоким становится мир.
Учитель музыки играет в ресторане,
А кто-то за столом устроил пир,
Пошатывая Тенеси в стакане.
Тебя зовёт, мол ты иди сюда,
Сыграй мне Мурку или что-то вроде.
Ты голову склонил и заиграл,
Как узник, что мечтает о свободе.
Не будет в этом мире так уже.
Со скрипкой не увидишь мальчугана,
А смотришь на детей, то боль в душе:
Наруто, манга, феечки, бандана.
Возможно, устареют матюки,
И может отпадёт нужда в цензуре.
Дожить бы, даб увидеть тот момент,
Что люди будут думать о культуре.
Ты даришь радость людям за гроши.
Тебе кричат: "Играй, пока я ем!"
Никто не слышит крик твоей души.
Ты человеком был, а стал никем.
Lonely sad violinist
Sold in the city restaurant.
Sounds of violin look like crying.
Sadness in the eyes and the wind in your pocket.
And once, twenty years ago
Was a teacher you in cult work
But today you survive
Life made on white light.
You give joy to people for pennies.
You scream: "Play, while I eat!"
No one hears the cry of your soul.
You were a man, but became nobody.
Yes, the world becomes cruel.
Music teacher plays in a restaurant,
And someone at the table arranged a feast,
Step up the challenges in the glass.
You call, they say you come here
Play me Murka or something like.
You bowed head and played
As a prisoner, what dreams of freedom.
Will not be in this world already.
With violin you will not see the boy,
And you look at the children, then pain in the shower:
Naruto, Manga, Fees, Bandana.
Matyuki may be obsolete
And it may disappear in censorship.
Live, dub to see the moment
What people will think about culture.
You give joy to people for pennies.
You scream: "Play, while I eat!"
No one hears the cry of your soul.
You were a man, but became nobody.