Догадал же чёрт родиться мне в семье интеллигентов.
Жалость, сострадание впитал я с молоком.
Вы будете смеяться: мне так жалко президента!
Работа-то собачья, и нет сочувствия ни в ком.
А власть? Что власть? Химера! Цена ей - три копейки.
Ведь пашешь, как верблюд, ведь пашешь, как галерный раб.
Ни выйти прогуляться, ни выпить на скамейке,
С мужиками не гульнуть, не говоря про баб.
Торчишь на страже мира, демократии, прогресса,
Теряешь зубы, волосы… И нервы на нуле.
Молчат правозащитники и западная пресса,
А он, как узник совести, сидит в своём Кремле!
Хоть не был никогда я диссидентом,
Хе-хей!
А тут решил: молчать нехорошо!
Я смастерил плакат «Свободу президенту!»
И с ним на площадь Красную пошёл.
И встал.
Встал аккурат напротив Спасской башни.
Хе-хей!
Прекрасный, словно Мартин Лютер Кинг.
Не то, чтоб я дурной, не то, чтоб я бесстрашный,
Но жалко ж человека, мужики!
Страна у нас казённая -
Подходит сразу мент.
И зыркает глазёнками,
И просит документ.
Старания ментовского
Сверх меру у него.
- Я вроде не похож на Ходорковского?
- Ну, мало ли чего!
Тара-ру-рач-тач-тач-комендатура…
Действительно, а мало ли чего!
Берут меня опричники и прямо в Кремль заводят.
Ну, думаю: на дыбу; всё - допрыгался, бунтарь.
Но вроде не в подвал ведут. Ведут в хоромы вроде!
И ахнуть не успел – передо мною государь!
Здорово, - молвит, - удалец! – обнял меня за плечи.
- Ты прав. Непросто быть главой всея моя Руси!
Я тут несу огонь, как Прометей, а все клюют мне печень.
И заступился ты один. Теперь – что хошь, проси.
Хошь, министром будешь, или генералом?
Хе-хей!
Или послом в одной из тёплых стран?
А хочешь, подарю именье за Уралом.
К нему ещё три тыщи душ крестьян?
Тара-ру-рач-тач-тач-номенклатура…
И денег дам, прям сколько унесёшь!
Я говорю: «Мне не нужны лампасы, даже лычки.
Именье тоже ни к чему. И власть мне не нужна.
Вот ежели б моей жене такие ж черевички,
Какие носит Ваша достославная жена...»
Он улыбнулся, говорит: «Не, супруга заругает.
Бери мои. А что? Иль я не я всея Руси?».
Гляжу, снимает туфель он. Гляжу, второй снимает!
И говорит: «От всей души! Мол, заслужил. Носи!»
Он нажимает кнопочку - заходит референт
И раскрывает папочку, вручает документ:
Что, мол, за храбрость молодецкую такой-то фармазон
Туфлями президентскими почётно награждён.
И вензелёк красивый, и подпись, и печать.
Я говорю: «Служу России!» А что я мог сказать?
Тара-ру-рач-тач-тач-табулатура…
Он вышел провожать меня в носках!
Я счас как эти туфли надеваю,
С ним чувствую кармическую связь:
Все мысли о стране, сижу, переживаю…
А как сниму их, так на всё накласть!
Жаль, размерчик маловат - я в них хромаю.
Звонили из музея: мол, продай.
Я сыну их отдам - пусть носит, не снимая:
Вдруг станет человеком, раздолбай!
В Кремле всю ночь горит, горит окошко...
Отдохнул бы, что ли, хоть немножко.
I guessed the devil to be born to me in the family of intellectuals.
Pity, compassion, I absorbed with milk.
You will laugh: I feel so sorry for the president!
Work is a dog, and there is no sympathy for anyone.
And power? What power? Chimera! The price of it is three kopecks.
After all, plowing like a camel, you plow, like a galley slave.
Neither go out for a walk, nor drink on a bench,
With the peasants do not gulp, not to mention the women.
You stand on guard of peace, democracy, progress,
You lose your teeth, your hair ... And your nerves are at zero.
Human rights defenders and the Western press are silent,
And he, as a prisoner of conscience, sits in his Kremlin!
Although I was never a dissident,
He-hey!
And then he decided: it's not good to be silent!
I made the poster "Freedom to the President!"
And he went to the square with Red.
And he stood up.
I got up just in front of the Spassky Tower.
He-hey!
Beautiful, like Martin Luther King.
It's not that I'm bad, not that I'm fearless,
But I'm sorry for the man, muzhiks!
We have a country of state -
Suitable immediately ment.
And zyrkaet eyes,
And asks for a document.
Mentoring
Over measure with him.
- I do not seem to be like Khodorkovsky?
- Well, you never know!
Tara-ru-raach-touch-tach-commandant's office ...
Indeed, a little what!
Take me oprichniki and directly into the Kremlin start.
Well, I think: on the rack; all - jumped, rebel.
But they do not seem to lead to the basement. They are leading to the mansion like!
And he did not have a chance to gasp: before me is the Emperor!
It's great, "he says," a daredevil! " He put his arm around my shoulders.
- You're right. It's not easy to be the head of all my Russia!
I'm here carrying fire, like Prometheus, and everyone is pecking at my liver.
And you stood alone. Now - whatever you want, ask.
Do you want to become a minister, or a general?
He-hey!
Or an ambassador in one of the warm countries?
And you want, I'll give a name to the Urals.
To him are three thousand souls of peasants?
Tara-ru-raach-tach-tach-nomenclature ...
And I will give you money, just how much you take away!
I say: "I do not need lightbulbs, even skits.
The name also does not need anything. And I do not need power.
Now, if my wife had the same kind of cherevichki,
What is your glorious wife wearing ... "
He smiled, said: "No, my wife will scold.
Take it. And what? Or I am not I of all Russia? ".
I look, he takes off the shoes. I look, the second shoots!
And he says: "With all my heart! Like, he deserved it. Wear it! "
He presses a button - the referent comes in.
And opens the daddy, hands the document:
What, they say, for bravery dutiful such-and-such
President's shoes are honorably awarded.
And the monogram is beautiful, and the signature, and the seal.
I say: "I serve Russia!" And what could I say?
Tara-ru-rach-tach-tach-tablature ...
He went out to accompany me in his socks!
I wanna wear these shoes,
I feel a karmic connection with him:
All thoughts about the country, I sit, I worry ...
And how I'll take them off, so I'll put on everything!
It's a pity, the little guy is too small - I limp in them.
Called from the museum: they say, sell.
I'll give them to my son - let him wear it without taking off:
Suddenly become a man, go broke!
In the Kremlin, the whole night is on, the window is burning ...
Would have rested, if only a little.