Текст песни Тим Скоренко - Мальчишка Крабат
Просмотров
42
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Тим Скоренко - Мальчишка Крабат, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Наш мельник сидит у ворот.
Клабустер, клабастер, Клабум!
Работник из дома идет.
Клабустер, клабастер, Клабум!
Танцует, играет, безумствует, вьётся метелица,
Шварцвальд покрывается снегом холодным и яростным,
Но мелет в мороз и пургу Козельбрухская мельница,
Молчат деревенские, смотрит опасливо староста.
А мельница мелет, и мелет, и мелет,
Снуют подмастерья, таскают мешки,
Ни знает вода ни мороза, ни мели,
Толкая жернов, лёд дробит на куски.
И Мастер молчит, он не знает отказа:
Ведь каждое слово — бесспорный закон,
И бархатом чёрным глаз правый повязан,
А в левом пылает холодный огонь.
И только когда наступает усталая пятница,
Слетаются чёрные вороны в комнату Мастера,
И мастер за труд с подмастерьями лихо расплатится,
Читая им белые строки из чёрного кляссера.
А мельница мелет декабрьской ночью,
Луна поливает Шварцвальд серебром,
Приедет Хозяин — сегодня уж точно,
На шляпе сверкнув петушиным пером.
И Мастер, склонясь перед ада владыкой,
Таскает мешки, как простой ученик,
Не видно под шляпой сурового лика,
Известного всем из магических книг.
Давай, вертись-вертись-вертись-вертись, колесо!
Давай, крути-крути-крути-крути жернова!
Давай, дави-дави-дави на чаши весов,
Я слышу голос издалека, мальчишка Крабат!
Он весел, красою цветет,
Клабустер, клабастер, Клабум!
А мельник и зол и угрюм!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Гуляют на Пасху девицы по узеньким улицам,
Волшебные песни поют голосами прелестными,
А если какой-нибудь пьяный случайно к ним сунется,
То будет, конечно, нещадно отлуплен невестами.
А мельница мелет весеннюю слякоть,
Поют подмастерья «клабастер-клабум»,
Певунья, не смей, златовласая, плакать,
Твой локон, я знаю, изменит судьбу.
А мастер не помнит печального Тонду,
Сжимая в руке почерневший клинок,
И снег превращается в грязную воду
И липнет к ногам, как бездомный щенок.
А Солнце течёт, разливатся, стелется, вертится,
Серьга золотая блестит в левом ухе у странника,
Но вряд ли его приютит Козельбрухская мельница:
Не жалует Мастер бродяг, поливает их бранью так,
Что мельница мелет, краснея при этом,
Волнуется Михал, мрачнеет Крабат,
Серьёзен Андруш, беспокоится Мертен,
А Лышко спускает сердитых собак.
Лети-удирай через горы, подлесья,
Куда не беги ты — сюда прибежишь,
Следит одноглазый орёл с поднебесья,
Из норки следит одноглазая мышь.
Давай, вертись-вертись-вертись-вертись, колесо!
Давай, крути-крути-крути-крути жернова!
Давай, дави-дави-дави на чаши весов,
Я слышу голос издалека, мальчишка Крабат!
Он смел и подмогу найдет!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Он с мельником счеты сведет!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Рождественской ночью Певунья, одетая в белое,
Придёт и объявит, хочу, мол, увидеть я мельника.
И мастер с холодным лицом, обескровленным, меловым
В сердцах проклянёт своего подмастерье-изменника.
Чего же ты хочешь, скажи мне, девица,
Поди, жениха, коли он ещё жив:
Не жерди сидят чернокрылые птицы,
Какой из них твой — на него укажи!
Бледнеет Певунья, но нечего делать,
Вдоль чёрного ряда бесстрашно идёт,
Душой задрожишь — потеряешь и тело,
Ведь мастер, как прежде, стоит у ворот.
Боится на девушку глянуть и пялится в сторону,
Небесные хоры играют нестройное «Ameno»…
Не глядя, Певунья укажет на верного ворона,
Обрушится мельница ночью, объятая пламенем.
Сменяется тьма развесёлым «Клабастер!..»
И в лунных пещерах скрывается
Клабустер, клабастер, Клабум!
Работник из дома идет.
Клабустер, клабастер, Клабум!
Танцует, играет, безумствует, вьётся метелица,
Шварцвальд покрывается снегом холодным и яростным,
Но мелет в мороз и пургу Козельбрухская мельница,
Молчат деревенские, смотрит опасливо староста.
А мельница мелет, и мелет, и мелет,
Снуют подмастерья, таскают мешки,
Ни знает вода ни мороза, ни мели,
Толкая жернов, лёд дробит на куски.
И Мастер молчит, он не знает отказа:
Ведь каждое слово — бесспорный закон,
И бархатом чёрным глаз правый повязан,
А в левом пылает холодный огонь.
И только когда наступает усталая пятница,
Слетаются чёрные вороны в комнату Мастера,
И мастер за труд с подмастерьями лихо расплатится,
Читая им белые строки из чёрного кляссера.
А мельница мелет декабрьской ночью,
Луна поливает Шварцвальд серебром,
Приедет Хозяин — сегодня уж точно,
На шляпе сверкнув петушиным пером.
И Мастер, склонясь перед ада владыкой,
Таскает мешки, как простой ученик,
Не видно под шляпой сурового лика,
Известного всем из магических книг.
Давай, вертись-вертись-вертись-вертись, колесо!
Давай, крути-крути-крути-крути жернова!
Давай, дави-дави-дави на чаши весов,
Я слышу голос издалека, мальчишка Крабат!
Он весел, красою цветет,
Клабустер, клабастер, Клабум!
А мельник и зол и угрюм!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Гуляют на Пасху девицы по узеньким улицам,
Волшебные песни поют голосами прелестными,
А если какой-нибудь пьяный случайно к ним сунется,
То будет, конечно, нещадно отлуплен невестами.
А мельница мелет весеннюю слякоть,
Поют подмастерья «клабастер-клабум»,
Певунья, не смей, златовласая, плакать,
Твой локон, я знаю, изменит судьбу.
А мастер не помнит печального Тонду,
Сжимая в руке почерневший клинок,
И снег превращается в грязную воду
И липнет к ногам, как бездомный щенок.
А Солнце течёт, разливатся, стелется, вертится,
Серьга золотая блестит в левом ухе у странника,
Но вряд ли его приютит Козельбрухская мельница:
Не жалует Мастер бродяг, поливает их бранью так,
Что мельница мелет, краснея при этом,
Волнуется Михал, мрачнеет Крабат,
Серьёзен Андруш, беспокоится Мертен,
А Лышко спускает сердитых собак.
Лети-удирай через горы, подлесья,
Куда не беги ты — сюда прибежишь,
Следит одноглазый орёл с поднебесья,
Из норки следит одноглазая мышь.
Давай, вертись-вертись-вертись-вертись, колесо!
Давай, крути-крути-крути-крути жернова!
Давай, дави-дави-дави на чаши весов,
Я слышу голос издалека, мальчишка Крабат!
Он смел и подмогу найдет!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Он с мельником счеты сведет!
Клабустер, клабастер, Клабум!
Рождественской ночью Певунья, одетая в белое,
Придёт и объявит, хочу, мол, увидеть я мельника.
И мастер с холодным лицом, обескровленным, меловым
В сердцах проклянёт своего подмастерье-изменника.
Чего же ты хочешь, скажи мне, девица,
Поди, жениха, коли он ещё жив:
Не жерди сидят чернокрылые птицы,
Какой из них твой — на него укажи!
Бледнеет Певунья, но нечего делать,
Вдоль чёрного ряда бесстрашно идёт,
Душой задрожишь — потеряешь и тело,
Ведь мастер, как прежде, стоит у ворот.
Боится на девушку глянуть и пялится в сторону,
Небесные хоры играют нестройное «Ameno»…
Не глядя, Певунья укажет на верного ворона,
Обрушится мельница ночью, объятая пламенем.
Сменяется тьма развесёлым «Клабастер!..»
И в лунных пещерах скрывается
Our miller is sitting at the gate.
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
The worker from home is coming.
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
Dances, plays, goes crazy, winds the windmill,
The Black Forest is covered with cold and fierce snow,
But in the frost and snowstorm, the Kozelbruch mill,
The village men are silent, the elder looks cautiously.
And the mill is grinding, and grinding, and grinding,
Journeymen are busy, carrying bags,
Neither knows the water neither frost nor gritty,
Pushing the millstone, the ice crushes into pieces.
And the Master is silent, he does not know failure:
After all, every word is an indisputable law,
And the velvet black eye is tied right
A cold fire burns in the left.
And only when it's tired Friday,
Black crows fly into the room of the Master,
And the master for work with apprentices famously pay off,
Reading to them white lines from a black klyasser.
And the mill is grinding in the December night,
The moon waters the Black Forest with silver
Boss will arrive - today for sure
On the hat flashed a cock.
And the Master, bowing before the hell lord,
Carrying bags, like a simple student,
Not visible under the hat of the stern face,
Known from the magic books.
Come on, turn-turn-turn-turn, wheel!
Come on, cool, cool, cool, grindstone!
Come on, davi-davi-davi on the scales,
I hear a voice from afar, boy Krabat!
He is cheerful, blooming with beauty,
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
A miller and angry and gloomy!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
Easter walks are girls on narrow streets,
The magic songs are singing with lovely voices,
And if any drunk accidentally sticks to them,
That will, of course, mercilessly otluplen brides.
And the mill grinds the spring slush,
The apprentices are singing "Klabaster-klabum",
Singing, do not you dare, golden-haired, cry,
Your curl, I know, will change fate.
And the master does not remember the sad Tonda,
With a blackened blade in his hand,
And the snow turns into dirty water
And sticks to the feet, like a homeless puppy.
And the Sun flows, spills, creeps, spins,
The gold earring glitters in the left ear of the wanderer,
But Kozelbrukh mill is unlikely to shelter him:
Master does not like tramps, watering their abuse so
That the mill is grinding, blushing while
Michal is worried, Krabat is gloomy,
Serious Andrush, Merten worried,
And Lyshko lowers angry dogs.
Fly-run across the mountains, under the forest,
Wherever you run, you will run here,
Watching a one-eyed eagle from the sky,
From mink monitors one-eyed mouse.
Come on, turn-turn-turn-turn, wheel!
Come on, cool, cool, cool, grindstone!
Come on, davi-davi-davi on the scales,
I hear a voice from afar, boy Krabat!
He dared and will find help!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
He will settle scores with miller!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
On Christmas night, the hummer, dressed in white,
He will come and announce, I want to see, I see a miller.
And the master with a cold face, bloodless, chalky
In the hearts of curses his apprentice traitor.
What do you want, tell me, girl,
Come, groom, if he is still alive:
Do not hold poles black-winged birds
Which one is yours - point it at him!
The Whistler turns pale, but there is nothing to do,
Along the black row fearlessly goes,
You will tremble with your soul - you will lose your body too,
After all, the master, as before, stands at the gate.
Afraid of looking at the girl and staring to the side
Heavenly choirs play the discordant "Ameno" ...
Without looking, Singer will point to the faithful crow,
The mill will collapse at night, enveloped in flames.
The darkness is replaced by merry "Clabaster! .."
And in the lunar caves hiding
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
The worker from home is coming.
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
Dances, plays, goes crazy, winds the windmill,
The Black Forest is covered with cold and fierce snow,
But in the frost and snowstorm, the Kozelbruch mill,
The village men are silent, the elder looks cautiously.
And the mill is grinding, and grinding, and grinding,
Journeymen are busy, carrying bags,
Neither knows the water neither frost nor gritty,
Pushing the millstone, the ice crushes into pieces.
And the Master is silent, he does not know failure:
After all, every word is an indisputable law,
And the velvet black eye is tied right
A cold fire burns in the left.
And only when it's tired Friday,
Black crows fly into the room of the Master,
And the master for work with apprentices famously pay off,
Reading to them white lines from a black klyasser.
And the mill is grinding in the December night,
The moon waters the Black Forest with silver
Boss will arrive - today for sure
On the hat flashed a cock.
And the Master, bowing before the hell lord,
Carrying bags, like a simple student,
Not visible under the hat of the stern face,
Known from the magic books.
Come on, turn-turn-turn-turn, wheel!
Come on, cool, cool, cool, grindstone!
Come on, davi-davi-davi on the scales,
I hear a voice from afar, boy Krabat!
He is cheerful, blooming with beauty,
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
A miller and angry and gloomy!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
Easter walks are girls on narrow streets,
The magic songs are singing with lovely voices,
And if any drunk accidentally sticks to them,
That will, of course, mercilessly otluplen brides.
And the mill grinds the spring slush,
The apprentices are singing "Klabaster-klabum",
Singing, do not you dare, golden-haired, cry,
Your curl, I know, will change fate.
And the master does not remember the sad Tonda,
With a blackened blade in his hand,
And the snow turns into dirty water
And sticks to the feet, like a homeless puppy.
And the Sun flows, spills, creeps, spins,
The gold earring glitters in the left ear of the wanderer,
But Kozelbrukh mill is unlikely to shelter him:
Master does not like tramps, watering their abuse so
That the mill is grinding, blushing while
Michal is worried, Krabat is gloomy,
Serious Andrush, Merten worried,
And Lyshko lowers angry dogs.
Fly-run across the mountains, under the forest,
Wherever you run, you will run here,
Watching a one-eyed eagle from the sky,
From mink monitors one-eyed mouse.
Come on, turn-turn-turn-turn, wheel!
Come on, cool, cool, cool, grindstone!
Come on, davi-davi-davi on the scales,
I hear a voice from afar, boy Krabat!
He dared and will find help!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
He will settle scores with miller!
CLAUSTER, CLUBASTER, CLUBUM!
On Christmas night, the hummer, dressed in white,
He will come and announce, I want to see, I see a miller.
And the master with a cold face, bloodless, chalky
In the hearts of curses his apprentice traitor.
What do you want, tell me, girl,
Come, groom, if he is still alive:
Do not hold poles black-winged birds
Which one is yours - point it at him!
The Whistler turns pale, but there is nothing to do,
Along the black row fearlessly goes,
You will tremble with your soul - you will lose your body too,
After all, the master, as before, stands at the gate.
Afraid of looking at the girl and staring to the side
Heavenly choirs play the discordant "Ameno" ...
Without looking, Singer will point to the faithful crow,
The mill will collapse at night, enveloped in flames.
The darkness is replaced by merry "Clabaster! .."
And in the lunar caves hiding