Текст песни Тим Скоренко - Дон Румата
Просмотров
345
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Тим Скоренко - Дон Румата, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Знаешь, стремление к лучшему если выходит, то только боком:
Город ложится в руинах, в объятьях сплетаются плоть и сталь.
Видишь ли, это весьма непростая забота — работать богом,
Боги, совсем, как люди, должны хорошо знать свои места.
А я увидал вертихвостку-служанку среди кромешного ада,
Тащившую из ниоткуда на тощей спине тяжёлый мешок.
Я дал ей монету, спросив, куда направился дон Румата,
Она кивнула, мол, там же видно, где он прошёл.
И били монахи высокими лбами о плиты холодного пола,
Их бритые головы были в крови от лопнувших витражей.
«Возьми воды из колодца!» «Нельзя, ведь колодец телами полон»
А солнечный свет отражается тускло в уже занесённом ноже.
И я, не слезая с коня, поймал за шкирку жирного брата:
Не бойся, мол, лысый, тебя освежую не я — и то хорошо!
Я просто спросил у него, куда направился дон Румата,
Он пролепетал, мол, там же видно, где он прошёл.
Горели здания и смотрели пустыми глазницами окон,
Летали стрелы то здесь, то там, везде раздавался свист,
А красное зарево двигалось по направлению от востока
Под хриплые крики убийц и визг насилуемых девиц.
А конь спотыкался о трупы и тех, кто дышал, хотя, в общем, на ладан:
Я дал одному напиться из фляги, пусть жребий его решён,
И смыв с лица его кровь, я спросил, куда двинулся дон Румата,
А он прохрипел: «Ты же видишь, где он прошёл».
А замок уже в двух шагах, полотнище знамени треплет ветер,
На нём царапает воздух когтистыми лапами чёрный зверь,
И даже булыжники мостовой, пережившие много столетий,
Не видывали никогда столько крови, сколько впитали теперь.
И лишь одинокий рыцарь в измятых ударами копий латах
Стоял у огромных ворот и поэтому был немного смешон…
А я хотел спросить, куда направился дон Румата,
Но промолчал: было видно, где он прошёл.
И я проходил через залы пустые, о мертвецов спотыкаясь,
Стены измараны кровью, везде штабеля изувеченных тел,
И если среди скотобойни подобной живые случайно остались,
То я на их месте уже оставаться в живых бы совсем не хотел.
И я обнаружил его в тронном зале: сидел, бормоча непонятно,
Он какие-то странные фразы и тяжко дышал приоткрытым ртом…
Я задал ему вопрос: «Что ж ты наделал-то, дон Румата?..»
Он отвечал: «Моё имя Антон».
Город ложится в руинах, в объятьях сплетаются плоть и сталь.
Видишь ли, это весьма непростая забота — работать богом,
Боги, совсем, как люди, должны хорошо знать свои места.
А я увидал вертихвостку-служанку среди кромешного ада,
Тащившую из ниоткуда на тощей спине тяжёлый мешок.
Я дал ей монету, спросив, куда направился дон Румата,
Она кивнула, мол, там же видно, где он прошёл.
И били монахи высокими лбами о плиты холодного пола,
Их бритые головы были в крови от лопнувших витражей.
«Возьми воды из колодца!» «Нельзя, ведь колодец телами полон»
А солнечный свет отражается тускло в уже занесённом ноже.
И я, не слезая с коня, поймал за шкирку жирного брата:
Не бойся, мол, лысый, тебя освежую не я — и то хорошо!
Я просто спросил у него, куда направился дон Румата,
Он пролепетал, мол, там же видно, где он прошёл.
Горели здания и смотрели пустыми глазницами окон,
Летали стрелы то здесь, то там, везде раздавался свист,
А красное зарево двигалось по направлению от востока
Под хриплые крики убийц и визг насилуемых девиц.
А конь спотыкался о трупы и тех, кто дышал, хотя, в общем, на ладан:
Я дал одному напиться из фляги, пусть жребий его решён,
И смыв с лица его кровь, я спросил, куда двинулся дон Румата,
А он прохрипел: «Ты же видишь, где он прошёл».
А замок уже в двух шагах, полотнище знамени треплет ветер,
На нём царапает воздух когтистыми лапами чёрный зверь,
И даже булыжники мостовой, пережившие много столетий,
Не видывали никогда столько крови, сколько впитали теперь.
И лишь одинокий рыцарь в измятых ударами копий латах
Стоял у огромных ворот и поэтому был немного смешон…
А я хотел спросить, куда направился дон Румата,
Но промолчал: было видно, где он прошёл.
И я проходил через залы пустые, о мертвецов спотыкаясь,
Стены измараны кровью, везде штабеля изувеченных тел,
И если среди скотобойни подобной живые случайно остались,
То я на их месте уже оставаться в живых бы совсем не хотел.
И я обнаружил его в тронном зале: сидел, бормоча непонятно,
Он какие-то странные фразы и тяжко дышал приоткрытым ртом…
Я задал ему вопрос: «Что ж ты наделал-то, дон Румата?..»
Он отвечал: «Моё имя Антон».
You know, striving for the best if it comes out, then only sideways:
The city lies in ruins, flesh and steel intertwine in its arms.
You see, this is a very difficult task - to work as a god,
The gods, quite like humans, should know their places well.
And I saw a maidservant among the pitch of hell,
A heavy sack dragged out of nowhere on his thin back.
I gave her a coin, asking where don Rumat went,
She nodded, they say, there you can see where he went.
And the monks beat their high foreheads on cold-floor slabs,
Their shaved heads were covered in blood from bursting stained glass windows.
"Take the water from the well!" "You can not, because the well is full of bodies"
And the sunlight is reflected dimly in the already brought knife.
And I, without dismounting from my horse, caught the fat brother by the collar:
Do not be afraid, they say, bald, I’m not refreshing you - and that’s good!
I just asked him where don Rumath went,
He babbled, they say, there you can see where he went.
The buildings burned and looked at the empty eye sockets of the windows
Arrows flew here and there, everywhere there was a whistle,
And the red glow was moving away from the east.
Under the hoarse cries of murderers and screaming raped girls.
And the horse stumbled over the corpses and those who breathed, although, in general, for incense:
I gave one to drink from the flask, let him decide the lot,
And having washed his blood off my face, I asked where don Rumata had moved,
And he croaked: "You see where he went."
And the castle is already two steps away;
On it the black beast claws the air
And even cobblestones, which survived for many centuries,
Never seen as much blood as it has absorbed now.
And only a lone knight in crumpled beats copies of armor
He stood at a huge gate and therefore was a little ridiculous ...
And I wanted to ask where don Rumath went,
But he said nothing: it was obvious where he was.
And I passed through the halls empty, stumbling about the dead,
The walls are stained with blood, piles of mutilated bodies everywhere,
And if among the slaughterhouse like this live by chance remained,
I wouldn’t want to remain in their place at all.
And I found him in the throne room: sitting, mumbling incomprehensibly,
He had some strange phrases and was breathing heavily with his mouth parted ...
I asked him a question: “What have you done, don Rumata? ..”
He replied: "My name is Anton."
The city lies in ruins, flesh and steel intertwine in its arms.
You see, this is a very difficult task - to work as a god,
The gods, quite like humans, should know their places well.
And I saw a maidservant among the pitch of hell,
A heavy sack dragged out of nowhere on his thin back.
I gave her a coin, asking where don Rumat went,
She nodded, they say, there you can see where he went.
And the monks beat their high foreheads on cold-floor slabs,
Their shaved heads were covered in blood from bursting stained glass windows.
"Take the water from the well!" "You can not, because the well is full of bodies"
And the sunlight is reflected dimly in the already brought knife.
And I, without dismounting from my horse, caught the fat brother by the collar:
Do not be afraid, they say, bald, I’m not refreshing you - and that’s good!
I just asked him where don Rumath went,
He babbled, they say, there you can see where he went.
The buildings burned and looked at the empty eye sockets of the windows
Arrows flew here and there, everywhere there was a whistle,
And the red glow was moving away from the east.
Under the hoarse cries of murderers and screaming raped girls.
And the horse stumbled over the corpses and those who breathed, although, in general, for incense:
I gave one to drink from the flask, let him decide the lot,
And having washed his blood off my face, I asked where don Rumata had moved,
And he croaked: "You see where he went."
And the castle is already two steps away;
On it the black beast claws the air
And even cobblestones, which survived for many centuries,
Never seen as much blood as it has absorbed now.
And only a lone knight in crumpled beats copies of armor
He stood at a huge gate and therefore was a little ridiculous ...
And I wanted to ask where don Rumath went,
But he said nothing: it was obvious where he was.
And I passed through the halls empty, stumbling about the dead,
The walls are stained with blood, piles of mutilated bodies everywhere,
And if among the slaughterhouse like this live by chance remained,
I wouldn’t want to remain in their place at all.
And I found him in the throne room: sitting, mumbling incomprehensibly,
He had some strange phrases and was breathing heavily with his mouth parted ...
I asked him a question: “What have you done, don Rumata? ..”
He replied: "My name is Anton."