Храня убогое молчанье
Над сумраком гниющих вод,
н жег костры в ночи печальной
И полз бессмысленно вперед.
Его встрнчали горделиво
Арбитры брошенных дорог.
Преображались груши в сливы
И ветер выл свой монолог.
О том, что кончились спфиры
И загорелись провода,
И охлажденная вода
Бросает плащ на локоть мира.
Свою мечту бранит отшельник,
Живущий в ближнем далеке,
Он надевает старый тельник
И спит с расческою в руке,
И не торопится обратно,
И ублажает старый дом,
Где, убиенный многократно,
Поет канцону агроном.
Про ветер, про моря из глины,
Про праздничный дырявый стол,
Где твердокаменный креол
Таинственно грызет маслины.
Keeping wretched silence
Over the dusk of rotting waters,
Burned fires in the night of a sad
And crawl senselessly forward.
He was built up proudly
Arbitrators of abandoned roads.
Transformed pears into plums
And the wind howled his monologue.
About the fact that desserts are over
And the wires caught fire,
And chilled water
Throwing a raincoat on the elbow of the world.
His dream is scolded hermit,
Living in the near far,
He puts on an old tartan
And he sleeps with a comb in his hand,
And he does not hurry back,
And it appeases the old house,
Where, killed repeatedly,
An agronomist sings to canzone.
About the wind, about the sea from clay,
About a festive holey table,
Where is the hard stone creole
Mysteriously gnawing olives.