слепые надзиратели спят напротив зеркала, чтобы видеть тех, кто сзади промышляет изголовьем. в густой синеве оборонительных домов, в сквернах материнства, в половых приборах, для безнадежного устройства по местам всех немыслимых вещей и рвений, под одеялом черного тумана дети кружатся в вальсе перед набитым нашими лицами чучелом бога. брезгливо и страшно… словно детство потомства, голова под стеклом в физрастворах наблюдает за буйством плоти. плотные женщины в сливочных платьях невест с вафельной пошлостью наперевес покидают застолья тайных вверений. алармистовой дюжиной перенесут студень тела воскресшего сына на безбрежный корабль. хлынет черная пена из закадычных попутчиков на пол.
— все на пол!
верзиловские картинки всея вселенной
в самых пластмассовых муках
ужасающе неведомо и правдоподробно…
ненавидимый (и невидимый) всеми предмет,
сущность, противоположная всему инерция
процветает во мне. не смотря ни на кого,
не смотря под ноги,
запестованный до супротива…
моя незавидная участь для тех, кто мыслит,
что тяжело в мученьях, но легко на краю…
the blind guards sleep in front of the mirror to see those who are behind the headboard. in the thick blue of defensive houses, in the filth of motherhood, in sexual devices, for a hopeless arrangement in places of all unthinkable things and zeal, under a blanket of black fog, children circle in a waltz in front of a stuffed god stuffed with our faces. squeamish and scary ... like the childhood of offspring, the head under glass in saline is watching the riot of flesh. dense women in creamy bridesmaid dresses with waffle vulgarity at the ready leave the feast of secret entrustments. In an alarmist dozen they will transfer the jelly of the resurrected son's body to the boundless ship. black foam will pour from the bosom fellow travelers onto the floor.
- all on the floor!
verzilov pictures of the whole universe
in the most plastic flour
terribly unknown and believable ...
an object hated (and invisible) by all,
essence opposite to all inertia
thrives in me. regardless of anyone,
not looking at your feet,
fond of opposing ...
my unenviable fate for those who think
which is hard in torment, but easy on the edge ...