Где твои жёлуди, милая?
Разбитый отчаянием, убитый горем,
Уродливым коричневым куском мыла я
Шёл к тебе три месяца морем.
Подбитым слоном упаду к твоим ногам.
В пустую нору буду тыкаться безумных муравьедов тысячей носов.
Без твоего имени слова – утомительный гам.
Твоё молчание страшнее тысячи слов.
Жёлуди съедены. Слоны умирают молча.
Всех муравьедов смяли, собрали в охапку.
Мыло теперь обмылок, нора оказалась волчья.
Милая, дай хотя бы в последний раз уткнуться в твою меховую шапку.
Where are your acorns, honey?
Broken by despair, heartbroken
With an ugly brown bar of soap I
I went to you for three months by sea.
A lined elephant, I will fall at your feet.
In an empty hole I will poke crazy anteaters with a thousand noses.
Without your name, words are tiresome din.
Your silence is more terrible than a thousand words.
The acorns are eaten. Elephants die in silence.
All the anteaters were crushed, gathered in an armful.
Soap is now a remnant, the hole turned out to be a wolf.
Honey, let me bury myself in your fur hat for the last time.