Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
Я вернулась сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских ночных фонарей.
Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз,
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дегтю подмешан желток,
Припев:
Ленинград! Ленинград!
Я ещё не хочу умирать,
У меня еще есть адреса,
По которым найду голоса.
Ленинград! Ленинград!
Я ещё не хочу умирать,
У тебя телефонов твоих номера,
Я ещё не хочу умирать.
Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз,
Я на лестнице чёрной живу, и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.
Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз,
И всю ночь напролёт жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.
I returned to my city, familiar to tears,
Before the vein, to the children's swollen glands.
I returned here, so swallow as soon as possible
Fish oil Leningrad night lights.
I returned to my city, familiar to tears,
Before the veins, before the children's swollen glands,
Find out soon December day,
Where yolk is mixed into the ominous tar,
Chorus:
Leningrad! Leningrad!
I still do not want to die,
I still have addresses,
By which I find voices.
Leningrad! Leningrad!
I still do not want to die,
You have your phone numbers,
I still do not want to die.
I returned to my city, familiar to tears,
Before the veins, before the children's swollen glands,
I live on the stairs of the black, and in the temple
The bell torn with meat strikes me.
I returned to my city, familiar to tears,
Before the veins, before the children's swollen glands,
And all night long waiting for guests dear,
Stirring the shackles of the door chains.