Я посетил родимые места,
Ту сельщину,
Где жил мальчишкой,
Где каланчой с березовою вышкой
Взметнулась колокольня без креста.
Как много изменилось там,
В их бедном, неприглядном быте.
Какое множество открытий
За мною следовало по пятам.
Отцовский дом
Не мог я распознать:
Приметный клен уж под окном не машет,
И на крылечке не сидит уж мать,
Кормя цыплят крупитчатою кашей.
Стара, должно быть, стала...
Да, стара.
Я с грустью озираюсь на окрестность:
Какая незнакомая мне местность!
Одна, как прежняя, белеется гора,
Да у горы
Высокий серый камень.
Здесь кладбище!
Подгнившие кресты,
Как будто в рукопашной мертвецы,
Застыли с распростертыми руками.
По тропке, опершись на подожок,
Идет старик, сметая пыль с бурьяна.
"Прохожий!
Укажи, дружок,
Где тут живет Есенина Татьяна?"
"Татьяна... Гм...
Да вон за той избой.
А ты ей что?
Сродни?
Аль, может, сын пропащий?"
"Да, сын.
Но что, старик, с тобой?
Скажи мне,
Отчего ты так глядишь скорбяще?"
"Добро, мой внук,
Добро, что не узнал ты деда!.."
"Ах, дедушка, ужели это ты?"
И полилась печальная беседа
Слезами теплыми на пыльные цветы.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Тебе, пожалуй, скоро будет тридцать...
А мне уж девяносто...
Скоро в гроб.
Давно пора бы было воротиться".
Он говорит, а сам все морщит лоб.
"Да!.. Время!..
Ты не коммунист?"
"Нет!.."
"А сестры стали комсомолки.
Такая гадость! Просто удавись!
Вчера иконы выбросили с полки,
На церкви комиссар снял крест.
Теперь и богу негде помолиться.
Уж я хожу украдкой нынче в лес,
Молюсь осинам...
Может, пригодится...
Пойдем домой -
Ты все увидишь сам".
И мы идем, топча межой кукольни.
Я улыбаюсь пашням и лесам,
А дед с тоской глядит на колокольню.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Здорово, мать! Здорово!" -
И я опять тяну к глазам платок.
Тут разрыдаться может и корова,
Глядя на этот бедный уголок.
На стенке календарный Ленин.
Здесь жизнь сестер,
Сестер, а не моя, -
Но все ж готов упасть я на колени,
Увидев вас, любимые края.
Пришли соседи...
Женщина с ребенком.
Уже никто меня не узнает.
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
Ах, милый край!
Не тот ты стал,
Не тот.
Да уж и я, конечно, стал не прежний.
Чем мать и дед грустней и безнадежней,
Тем веселей сестры смеется рот.
Конечно, мне и Ленин не икона,
Я знаю мир...
Люблю мою семью...
Но отчего-то все-таки с поклоном
Сажусь на деревянную скамью.
"Ну, говори, сестра!"
И вот сестра разводит,
Раскрыв, как Библию, пузатый "Капитал",
О Марксе,
Энгельсе...
Ни при какой погоде
Я этих книг, конечно, не читал.
И мне смешно,
Как шустрая девчонка
Меня во всем за шиворот берет...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
По-байроновски наша собачонка
Меня встречала с лаем у ворот.
I visited places birthmarks ,
Tu selschinu ,
Where he lived a boy,
Where watchtower with birch tower
Shot up the bell tower without a cross .
How much has changed there,
These poor , unattractive way of life .
What many discoveries
Should follow me closely.
father's house
I could not recognize :
Maple too conspicuous under the window is not waving ,
And sitting on the porch is not really her mother ,
Feeding chickens krupitchatoy porridge.
Old must have become ...
Yes, old.
Sadly I look around at the neighborhood :
What unfamiliar terrain !
One , as the former , is white mountain
Yes, mountains
High gray stone .
Here the cemetery !
Blighted crosses
As if in melee dead ,
Frozen with arms outstretched .
On the trail , leaning on podozhok ,
Goes the old man , wiping the dust from the weeds .
" Members !
Shew , my friend,
Where's lives Esenina Tatiana ? "
" Tatyana ... Um ...
Yes there behind that hut .
And you tell her that ?
Akin ?
Al , maybe a lost son ? "
" Yes, son .
But , man , are you ?
Tell me ,
Why are you so look skorbyasche ? "
" Welcome , my grandson ,
Good that you did not know my grandfather ! .. "
" Oh , Grandpa , is it possible that you? "
And the sad conversation flowed
Warm tears on dusty flowers .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"For you, perhaps, will soon be thirty ...
And I really ninety ...
Soon in the coffin .
It's time to turn back would be . "
He says , and he all frowns .
" Yes .. Time ! ..
You're not a communist ? "
"No! .. "
" The sisters became Komsomol .
This disgusting! Just boas !
Yesterday icons thrown off the shelf,
Commissioner took on the church cross.
Now there is no place to pray to God .
So now I go to sneak into the forest ,
ASPEN pray ...
May come in handy ...
Come home -
You all see for yourself . "
And we go tramping mezhoy puppet .
I smile arable land and forests ,
A grandfather with longing looks at the bell tower.
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"It's great mother! Wow! " -
And again, I pull a handkerchief to his eyes .
Then burst into tears and could cow
Looking at this poor area.
Lenin on the wall calendar .
Here life sisters
Sisters , not mine -
But all I 'm ready to fall on his knees,
Seeing you favorite region.
Neighbors came ...
Woman with child .
No one I know.
Byron in our mutt
I was met at the gate barking .
Oh, dear land!
Not that you have become,
Not one.
Yeah , and I certainly was not the former .
What mother and grandfather sad and hopeless ,
Merrier sisters laughing mouth.
Of course, I and Lenin icon
I know the world ...
I love my family ...
But somehow all the same with a bow
I sit down on a wooden bench .
" Well , tell me , sister! "
And sister breeds ,
Revealing how the Bible bellied "Capital "
On Marx ,
Engels ...
Nor in any weather
I these books , of course , did not read .
And I find it funny
How mischievous girl
Me around the collar takes ...
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
Byron in our mutt
I was met at the gate barking .