Письмо деду
Покинул я
Родимое жилище.
Голубчик! Дедушка!
Я вновь к тебе пишу...
У вас под окнами
Теперь метели свищут,
И в дымовой трубе
Протяжный вой и шум,
Как будто сто чертей
Залезло на чердак.
А ты всю ночь не спишь
И дрыгаешь ногою.
И хочется тебе
Накинуть свой пиджак,
Пойти туда,
Избить всех кочергою.
Наивность милая
Нетронутой души!
Недаром прадед
За овса три меры
Тебя к дьячку водил
В заброшенной глуши
Учить: «Достойно есть»
И с «Отче» «Символ веры».
Хорошего коня пасут.
Отборный корм
Ему любви порука.
И, самого себя
Призвав на суд,
Тому же самому
Ты обучать стал внука.
Но внук учебы этой
Не постиг
И, к горечи твоей,
Ушел в страну чужую.
По-твоему, теперь
Бродягою брожу я,
Слагая в помыслах
Ненужный глупый стих.
Ты говоришь:
Что у тебя украли,
Что я дурак,
А город — плут и мот.
Но только, дедушка,
Едва ли так, едва ли,—
Плохую лошадь
Вор не уведет.
Плохую лошадь
Со двора не сгонишь,
Но тот, кто хочет
Знать другую гладь,
Тот скажет:
Чтоб не сгнить в затоне,
Страну родную
Нужно покидать.
Вот я и кинул.
Я в стране далекой.
Весна.
Здесь розы больше кулака.
И я твоей
Судьбине одинокой
Привет их теплый
Шлю издалека.
Теперь метель
Вовсю свистит в Рязани,
А у тебя —
Меня увидеть зуд.
Но ты ведь знаешь —
Никакие сани
Тебя сюда
Ко мне не завезут.
Я знаю —
Ты б приехал к розам,
К теплу.
Да только вот беда:
Твое проклятье
Силе паровоза
Тебя навек
Не сдвинет никуда.
А если я помру?
Ты слышишь, дедушка?
Помру я?
Ты сядешь или нет в вагон,
Чтобы присутствовать
На свадьбе похорон
И спеть в последнюю
Печаль мне «аллилуйя»?
Тогда садись, старик.
Садись без слез,
Доверься ты
Стальной кобыле.
Ах, что за лошадь,
Что за лошадь паровоз!
Ее, наверное,
В Германии купили.
Чугунный рот ее
Привык к огню,
И дым над ней, как грива, —
Черен, густ и четок.
Такую б гриву
Нашему коню, —
То сколько б вышло
Разных швабр и щеток!
Я знаю —
Время даже камень крошит..
И ты, старик,
Когда-нибудь поймешь,
Что, даже лучшую
Впрягая в сани лошадь,
В далекий край
Лишь кости привезешь...
Поймешь и то,
Что я ушел недаром
Туда, где бег
Быстрее, чем полет.
В стране, объятой вьюгой
И пожаром,
Плохую лошадь
Вор не уведет.
С.Есенин
Letter to my grandfather
I left
Born home.
Golubchik! Granddad!
I'm writing to you again ...
Under your windows
Now the snowstorms whistle,
And in the chimney
A long howl and noise,
As if a hundred devils
Climbed to the attic.
And you do not sleep all night
And you jerk off with your foot.
And you want
Throw your jacket,
To go there,
Beat all the pits.
Naivety is sweet
An untouched soul!
Not for nothing, great-grandfather
For oats three measures
You drove to the sexton
In an abandoned wilderness
Teach: "It is worth eating"
And with the "Father" "The Symbol of Faith".
A good horse is grazing.
Select feed
He has love bail.
And, myself
Calling on the court,
The same
You began to teach a grandson.
But the grandson of this
Not comprehended
And, to your bitterness,
I left for someone else's country.
In your opinion, now
I wander about a tramp,
Composing in thoughts
Unnecessary stupid verse.
You say:
What have you stolen,
That I'm a fool,
A city - a rogue and a mot.
But only, grandfather,
Hardly so, hardly -
Bad horse
The thief will not take you away.
Bad horse
From the yard you can not drive,
But he who wants to
Know another smooth surface,
He will say:
So as not to rot in the backwater,
Country native
We must leave.
So I threw it.
I'm in a distant country.
Spring.
Here roses are more than a fist.
And I'm yours
The fate of a lonely
Hi their warm
I'm going from afar.
Now the blizzard
Whistles whistles in Ryazan,
And you have -
Me see the itch.
But you in fact know -
No sledges
You here
I will not be brought to see me.
I know -
You'd come to the roses,
To warmth.
But only trouble:
Your curse
The power of the locomotive
You forever
Will not move anywhere.
And if I die?
Do you hear, grandfather?
Will I die?
You will sit or not in the car,
To attend
At the funeral wedding
And to sing in the last
Sadness to me "Hallelujah"?
Then sit down, old man.
Sit down without tears,
Trust you
A steel mare.
Ah, what a horse,
What a horse is a horse!
She, probably,
In Germany we bought it.
Cast-iron mouth of her
Accustomed to the fire,
And the smoke above it, like a mane, -
Cheren, dense and clear.
Such a mane
Our horse, -
That's how many came out
Different mops and brushes!
I know -
Time even crumbles a stone ..
And you, old man,
One day you will understand,
What, even better
Harnessing a sleigh horse,
To the distant edge
Only bones you will bring ...
You will understand also that,
That I left not without reason
There, where run
Faster than flying.
In a country embraced by a blizzard
And fire,
Bad horse
The thief will not take you away.
S. Yesenin