Текст песни Дмитрий Воденников - Ты не забудь меня
Просмотров
79
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Дмитрий Воденников - Ты не забудь меня, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Ты не забудь меня, козел рогатый,
а то кусал, терзал, осою жалил
и вдруг исчез, исчадье басурманье, -
теперь я даже в шашки не играю,
мне только снятся грубые солдаты
да львы пузатые - и я во сне рыжею.
Но кадыки их, твердые как камни,
и темно-пышные смеющиеся шеи -
я это видел всё уже когда-то.
Засим оставь меня, лукавая Аксинья,
и ты оставь, прекрасная Анисья,
чего ищу в апреле этом синем,
зачем рассыпал я цыплячий бисер,
какую муку алчу я - не знаю.
Мне только снится: я бегу по пашне
и как весенняя лисица лаю.
Ни видик мне не нужен ваш, ни Сникерс,
ни шахматы мне не нужны, ни шашки,
а нужно мне опять тебя увидеть.
Я говорю: опять тебя увидеть,
а сам бегу в чумном, охряном мехе -
от смеха у солдат блестят доспехи,
они на жар и жало не в обиде.
Но есть один средь них - глаза как незабудки,
а сам он как дитя в зверином легионе,
и жилка синяя стучит на впалой грудке,
он тоже жаленный (я это сразу понял).
Он смотрит на меня и говорит, что видит:
Тебе к лицу хвост этот длинный, лисий,
но - говорит - зачем сюда летаешь?
Смотрел бы лучше разноцветный видик,
кусал бы лучше многовкусный Сникерс,
играл бы в шашки, шахматы. И, знаешь,
такая мука здесь. Вернись к Анисье.
А мне - он говорит - в апреле этом синем
невмочь без львов и без холмов набухлых,
но и без крыл невмочь, сверкающих как бритвы;
когда-то был я центром этой битвы,
и вдруг меня оставили как куклу.
Теперь я здесь. Я не вернусь к Аксинье.
А ты живи, - сказал и к льву уходит, слабый;
а я лисицею бегу по черной пашне,
и синяя во мне стрекочет жилка,
я тоже не вернусь, во мне синеет жало,
я вижу: лев его терзает пылко,
лев с ним заводит бешеные шашни,
залить змею поможет только пытка.
Я это все уже увидел раньше.
а то кусал, терзал, осою жалил
и вдруг исчез, исчадье басурманье, -
теперь я даже в шашки не играю,
мне только снятся грубые солдаты
да львы пузатые - и я во сне рыжею.
Но кадыки их, твердые как камни,
и темно-пышные смеющиеся шеи -
я это видел всё уже когда-то.
Засим оставь меня, лукавая Аксинья,
и ты оставь, прекрасная Анисья,
чего ищу в апреле этом синем,
зачем рассыпал я цыплячий бисер,
какую муку алчу я - не знаю.
Мне только снится: я бегу по пашне
и как весенняя лисица лаю.
Ни видик мне не нужен ваш, ни Сникерс,
ни шахматы мне не нужны, ни шашки,
а нужно мне опять тебя увидеть.
Я говорю: опять тебя увидеть,
а сам бегу в чумном, охряном мехе -
от смеха у солдат блестят доспехи,
они на жар и жало не в обиде.
Но есть один средь них - глаза как незабудки,
а сам он как дитя в зверином легионе,
и жилка синяя стучит на впалой грудке,
он тоже жаленный (я это сразу понял).
Он смотрит на меня и говорит, что видит:
Тебе к лицу хвост этот длинный, лисий,
но - говорит - зачем сюда летаешь?
Смотрел бы лучше разноцветный видик,
кусал бы лучше многовкусный Сникерс,
играл бы в шашки, шахматы. И, знаешь,
такая мука здесь. Вернись к Анисье.
А мне - он говорит - в апреле этом синем
невмочь без львов и без холмов набухлых,
но и без крыл невмочь, сверкающих как бритвы;
когда-то был я центром этой битвы,
и вдруг меня оставили как куклу.
Теперь я здесь. Я не вернусь к Аксинье.
А ты живи, - сказал и к льву уходит, слабый;
а я лисицею бегу по черной пашне,
и синяя во мне стрекочет жилка,
я тоже не вернусь, во мне синеет жало,
я вижу: лев его терзает пылко,
лев с ним заводит бешеные шашни,
залить змею поможет только пытка.
Я это все уже увидел раньше.
Do not forget me, goat horn,
he was biting, tearing, osoyu zhalil
and suddenly disappeared, the descent bassurmane -
now I do not even play checkers,
I only dream about rude soldiers
yes lions are pot-bellied - and I am a redhead in a dream.
But their Adam's apple, hard as stones,
and dark-curvy laughing necks -
I saw it all before.
Leave me alone, crafty Aksinya,
and you leave, beautiful Anisya,
what do I look for in April this blue,
why did I scatter the chicken pearls,
I do not know what kind of torment I want.
I just dream: I'm running on arable land
and how the spring fox bark.
Neither I do not need yours, nor Snickers,
I do not need chess, neither checkers,
but I need to see you again.
I say: I'll see you again,
but he runs in a plague, ocher fur -
from the laughter of soldiers shine armor,
they are hot and stinging no offense.
But there is one among them - eyes like forget-me-nots,
and he himself as a child in the beast legion,
and vein blue knocks on the hollow breast,
he too was sorry (I immediately understood it).
He looks at me and says that he sees:
To your face this long tail, fox,
but - says - why are you flying here?
I would have looked a better multicolored vidik,
would bite a better tasty Snickers,
would play checkers, chess. And, you know,
such flour is here. Come back to Anissya.
And to me - he says - in April this blue
nevmoch without lions and without hills swollen,
but also without wings, unable to shine like razors;
once I was the center of this battle,
and suddenly they left me like a doll.
Now I am here. I will not return to Aksinya.
And you live, - he said and leaves to the lion, weak;
and I run a fox across a black plowed field,
and blue in me,
I, too, will not return, my sting is blue,
I see: the lion torments him passionately,
the lion with him starts crazy naughty,
Only the torture will help fill the snake.
I've already seen this all before.
he was biting, tearing, osoyu zhalil
and suddenly disappeared, the descent bassurmane -
now I do not even play checkers,
I only dream about rude soldiers
yes lions are pot-bellied - and I am a redhead in a dream.
But their Adam's apple, hard as stones,
and dark-curvy laughing necks -
I saw it all before.
Leave me alone, crafty Aksinya,
and you leave, beautiful Anisya,
what do I look for in April this blue,
why did I scatter the chicken pearls,
I do not know what kind of torment I want.
I just dream: I'm running on arable land
and how the spring fox bark.
Neither I do not need yours, nor Snickers,
I do not need chess, neither checkers,
but I need to see you again.
I say: I'll see you again,
but he runs in a plague, ocher fur -
from the laughter of soldiers shine armor,
they are hot and stinging no offense.
But there is one among them - eyes like forget-me-nots,
and he himself as a child in the beast legion,
and vein blue knocks on the hollow breast,
he too was sorry (I immediately understood it).
He looks at me and says that he sees:
To your face this long tail, fox,
but - says - why are you flying here?
I would have looked a better multicolored vidik,
would bite a better tasty Snickers,
would play checkers, chess. And, you know,
such flour is here. Come back to Anissya.
And to me - he says - in April this blue
nevmoch without lions and without hills swollen,
but also without wings, unable to shine like razors;
once I was the center of this battle,
and suddenly they left me like a doll.
Now I am here. I will not return to Aksinya.
And you live, - he said and leaves to the lion, weak;
and I run a fox across a black plowed field,
and blue in me,
I, too, will not return, my sting is blue,
I see: the lion torments him passionately,
the lion with him starts crazy naughty,
Only the torture will help fill the snake.
I've already seen this all before.