На улице пляшет дождик. Там тихо, темно
и сыро.
Присядем у нашей печки и мирно поговорим.
Конечно, с ребенком трудно. Конечно, мала
квартира.
Конечно, будущим летом ты вряд ли поедешь
в Крым.
Еще тошноты и пятен даже в помине нету,
Твой пояс, как прежде, узок, хоть в зеркало
посмотри!
Но ты по неуловимым, по тайным женским
приметам
Испуганно догадалась, что у тебя внутри.
Не скоро будить он станет тебя своим плачем
тонким
И розовый круглый ротик испачкает молоком.
Нет, глубоко под сердцем, в твоих золотых
потемках
Не жизнь, а лишь завязь жизни завязана
узелком.
И вот ты бежишь в тревоге прямо к гомеопату.
Он лыс, как головка сыра, и нос у него в угрях,
Глаза у него навыкат и борода лопатой,
Он очень ученый дядя - и все-таки он дурак!
Как он самодовольно пророчит тебе победу!
Пятнадцать прозрачных капель он в склянку
твою нальет.
«Пять капель перед обедом, пять капель после
обеда -
И всё как рукой снимает! Пляшите опять
фокстрот!»
Так, значит, сын не увидит, как флаг над
Советом вьется?
Как в школе Первого мая ребята пляшут
гурьбой?
Послушай, а что ты скажешь, если он будет
Моцарт,
Этот не живший мальчик, вытравленный тобой?
Послушай, а если ночью вдруг он тебе
приснится,
Приснится и так заплачет, что вся захолонешь
ты,
Что жалко взмахнут в испуге подкрашенные
ресницы
И волосы разовьются, старательно завиты,
Что хлынут горькие слезы и начисто смоют
краску,
Хорошую, прочную краску с темных твоих
ресниц?..
Помнишь, ведь мы читали, как в старой
английской сказке
К охотнику приходили души убитых птиц.
А вдруг, несмотря на капли мудрых гомеопатов,
Непрошеной новой жизни не оборвется нить!
Как ты его поцелуешь? Забудешь ли, что
когда-то
Этою же рукою старалась его убить?
Кудрявых волос, как прежде, туман золотой
клубится,
Глазок исподлобья смотрит лукавый и голубой.
Пускай за это не судят, но тот, кто убил,-
убийца.
Скажу тебе правду: ночью мне страшно вдвоем
с тобой!
On the street dancing rain. It is quiet, dark
and damp.
Let's sit down at our stove and talk peacefully.
Of course, with a child is difficult. Of course small
apartment.
Of course, next summer you will hardly go
to Crimea.
Even nausea and stains even in sight there,
Your belt, as before, is narrow, even in the mirror
take a look!
But you are for the elusive, for the secret female
omens
Frightened to guess what's inside you.
Not soon wake up he will cry you
subtle
And the pink round mouth is stained with milk.
No, deep under the heart, in your gold
in the dark
Not life, but only the beginning of life
nodule.
And now you run in alarm straight to the homeopath.
He is bald, like a head of cheese, and his nose is in acne,
He has bulging eyes and a shovel beard,
He is a very learned uncle - and yet he is a fool!
How he smugly pretends victory to you!
Fifteen clear drops he in a flask
your pour
"Five drops before dinner, five drops after
lunch -
And all as a hand shoots! Dance again
foxtrot!"
So, it means the son will not see the flag over
Council curls?
As in the school on the First of May, the guys are dancing
crowd?
Listen, what do you say if he will
Mozart,
This not living boy, etched by you?
Listen, and if at night he suddenly told you
dream
Dream and cry so that all you swallow
you,
What a pity tinted wave in fright
eyelashes
And the hair will develop, diligently curled,
What bitter tears will gush and clean away
paint
Good, durable paint from your dark
eyelashes? ..
Remember, we read like in the old
english fairy tale
The souls of dead birds came to the hunter.
And suddenly, despite the drops of wise homeopaths,
Uninvited new life will not break the thread!
How do you kiss him? Will you forget that
sometime
That same hand tried to kill him?
Curly hair, as before, the fog is golden
swirls,
A peephole looks sly and blue.
Let not judge for it, but the one who killed -
killer.
I will tell you the truth: at night I’m scared together
with you!