When the echoes of the gunshots finally faded into nothing, the capitals couldn't stand the silence. Kaiser, Caesar, King, Democratic leader: at heart they're all the same. That silent night, that holy night, that started in the trenches, born from the margins, ended swiftly with the decree: "No prisoners or mercy!" That silent night, that holy night, offered relief from a society that's been complacent since the farmer Cain immortalized his name. "...Of the people? ...By the people? ...For the people?" Such an old game: let the poorest and most patriotic slaughter each other for the fame of a leader that's unashamed.
Когда отголоски выстрелов окончательно сошли на нет, столицы не выдержали молчания. Кайзер, Цезарь, король, лидер демократов: в душе они все одинаковы. Та тихая ночь, та святая ночь, которая началась в окопах, рожденных на полях, быстро закончилась указом: «Ни заключенных, ни пощады!» Та тихая ночь, та святая ночь принесла облегчение от общества, которое было удовлетворено, так как фермер Каин увековечил его имя. "... людей? ... людьми? ... для людей?" Такая старая игра: пусть самые бедные и патриотически убивают друг друга ради славы лидера, который не стыдится.