Текст песни Вера Полозкова - Юг - Летний романс
Просмотров
1248
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Вера Полозкова - Юг - Летний романс, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
"Тут соло, про тебя второй куплет".
Ей кажется, ей триста сорок лет.
Он написал ей пять влюблённых песен.
Она кивает, пряча лоб во тьму,
И отвечает мысленно ему,
Но более себе: "Труха и плесень".
Он зной; зарница; певчее дитя.
Он, кажется, ликует, обретя
В ней дух викторианского романа.
И поцелуи с губ его текут,
Как масло ги, как пенье, как лоскут
Соленого слоистого тумана.
Июль разлёгся в городе пустом
Котом и средоточием истом
И все бульвары сумерками выстлал,
Как синим шелком; первая звезда,
Как будто кто-то выстрелил сюда:
Все повернули головы на выстрел.
Спор мягкости и точного ума,
Сама себе принцесса и тюрьма,
Сама себе свеча и гулкий мрамор,
Отвергнутость изжив, словно чуму,
Она не хочет помнить, по кому
Своим приказом вечно носит траур.
Она его, то маясь, то грубя,
Как будто укрывает от себя,
От сил, что по ночам проводят обыск:
Ни слова кроме вежливого льда.
Но он при шутке ловит иногда
Её улыбки драгоценный проблеск.
Ее в метро случайно углядев,
Сговорчивых и дерзких здешних дев
Он избегает. Пламенем капризным
Пронизанный, нутро ему скормив,
Он чувствует какой-то старый миф.
Он как-то знает, для чего он призван.
Так циферблат раскручивают вспять.
Дай Бог, дай Бог ему досочинять
Ей песни эти, чтоб кипело всё там
От нежности прямой, когда домой
Она придет и скажет "милый мой"
И станет плакать, будто в семисотом.
Ей кажется, ей триста сорок лет.
Он написал ей пять влюблённых песен.
Она кивает, пряча лоб во тьму,
И отвечает мысленно ему,
Но более себе: "Труха и плесень".
Он зной; зарница; певчее дитя.
Он, кажется, ликует, обретя
В ней дух викторианского романа.
И поцелуи с губ его текут,
Как масло ги, как пенье, как лоскут
Соленого слоистого тумана.
Июль разлёгся в городе пустом
Котом и средоточием истом
И все бульвары сумерками выстлал,
Как синим шелком; первая звезда,
Как будто кто-то выстрелил сюда:
Все повернули головы на выстрел.
Спор мягкости и точного ума,
Сама себе принцесса и тюрьма,
Сама себе свеча и гулкий мрамор,
Отвергнутость изжив, словно чуму,
Она не хочет помнить, по кому
Своим приказом вечно носит траур.
Она его, то маясь, то грубя,
Как будто укрывает от себя,
От сил, что по ночам проводят обыск:
Ни слова кроме вежливого льда.
Но он при шутке ловит иногда
Её улыбки драгоценный проблеск.
Ее в метро случайно углядев,
Сговорчивых и дерзких здешних дев
Он избегает. Пламенем капризным
Пронизанный, нутро ему скормив,
Он чувствует какой-то старый миф.
Он как-то знает, для чего он призван.
Так циферблат раскручивают вспять.
Дай Бог, дай Бог ему досочинять
Ей песни эти, чтоб кипело всё там
От нежности прямой, когда домой
Она придет и скажет "милый мой"
И станет плакать, будто в семисотом.
& quot; Here is a solo, the second verse about you. & quot ;.
She seems to be three hundred and forty years old.
He wrote her five love songs.
She nods, hiding her forehead in the darkness,
And mentally answers him
But more to myself: & quot; Dust and mold & quot ;.
He is hot; blueberry; singing child
He seems to rejoice, having found
In it is the spirit of a Victorian novel.
And kisses from his lips flow,
Like butter gi, like singing, like a flap
Salty layered fog.
July spilled in an empty city
Cat and Focus Istoma
And all the boulevards twilight lined,
Like blue silk; first star
As if someone shot here:
All turned their heads to the shot.
Dispute softness and accurate mind,
Herself a princess and a prison
Herself a candle and hollow marble,
Rejected as a plague,
She does not want to remember for whom
His order is always mourning.
She his, then, to my name, then rude,
As if sheltering from himself,
From the forces that carry out searches at night:
Not a word except polite ice.
But he catches a joke sometimes
Her smiles are a precious glimpse.
Her metro accidentally spotting
Compliant and daring local maidens
He avoids. Flame moody
Permeated, fed him inside,
He feels some old myth.
He somehow knows what he is called for.
So dial unwind back.
God forbid, may God bless him
She has these songs to boil everything there
From tenderness straight when home
She will come and say & quot; my dear & quot;
And she will begin to cry, as if in seven hundred.
She seems to be three hundred and forty years old.
He wrote her five love songs.
She nods, hiding her forehead in the darkness,
And mentally answers him
But more to myself: & quot; Dust and mold & quot ;.
He is hot; blueberry; singing child
He seems to rejoice, having found
In it is the spirit of a Victorian novel.
And kisses from his lips flow,
Like butter gi, like singing, like a flap
Salty layered fog.
July spilled in an empty city
Cat and Focus Istoma
And all the boulevards twilight lined,
Like blue silk; first star
As if someone shot here:
All turned their heads to the shot.
Dispute softness and accurate mind,
Herself a princess and a prison
Herself a candle and hollow marble,
Rejected as a plague,
She does not want to remember for whom
His order is always mourning.
She his, then, to my name, then rude,
As if sheltering from himself,
From the forces that carry out searches at night:
Not a word except polite ice.
But he catches a joke sometimes
Her smiles are a precious glimpse.
Her metro accidentally spotting
Compliant and daring local maidens
He avoids. Flame moody
Permeated, fed him inside,
He feels some old myth.
He somehow knows what he is called for.
So dial unwind back.
God forbid, may God bless him
She has these songs to boil everything there
From tenderness straight when home
She will come and say & quot; my dear & quot;
And she will begin to cry, as if in seven hundred.