как он чиркнет тебе ладонью по ватерлинии - будет брешь
за секунду, как ты успеешь сказать "не трожь"
и такой проймет тебя ужас, такая пронижет дрожь,
что руки не отнимешь и права не отберёшь,
только и решишь обречённо - как же ты, чёрт, хорош
как ты дышишь и говоришь
как самозабвенно врёшь
ну чего уж, режь
как ты выбираешь смиреннейшую из ниш,
неподъёмнейшую из нош,
как ты месяцами потом не пишешь и не звонишь,
только пальцами веки мнёшь,
как они говорят тебе по-отечески - ну, малыш,
перестань, понятно же, что не наш
каждое их слово вонзается рядом с ухом твоим как нож
эй, таких, как ты, у него четыреста с лишним душ
двадцать семь, больше двадцати ни за что не дашь
носит маечки с вечных лондонских распродаж
говорит у подъезда "ты со мной не пойдёшь"
только вот ты так на него глядишь,
что уж если не здесь, то где ж
если не сейчас, о господи, то когда ж
how he strikes your palm on the waterline - there will be a gap
in a second, how do you manage to say "do not touch"
and such a horror will pass through you, such a tremor will pierce,
that you won’t take your hands away and you won’t take away your rights,
only you decide doomed - how the hell are you good
how do you breathe and speak
how selflessly you're lying
well what, cut
how do you choose the humblest of niches
the deadliest of burdens
how you don’t write and call for months,
only with your fingers you’re thinking
as they tell you in a fatherly way - well, baby,
stop, it’s clear that it’s not ours
their every word pierces next to your ear like a knife
hey like you he has four hundred plus souls
twenty seven, more than twenty you will never give
wears T-shirts from eternal London sales
says at the porch "you won't come with me"
only now you look at him like that
what if not here, then where
if not now, oh my god, then when