Текст песни Бесы - Марсельеза Против Августины
Просмотров
39
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Бесы - Марсельеза Против Августины, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
"...что он выдумал новую особенную штучку на фортепьяно, и уговорили ее лишь выслушать. Штучка на самом деле оказалась забавною, под смешным названием: "Франко-прусская война". Начиналась она грозными звуками Марсельезы:
"Qu'un sang impur abreuve nos sillons!"
Слышался напыщенный вызов, упоение будущими победами. Но вдруг, вместе с мастерски варьированными тактами гимна, где-то сбоку, внизу, в уголку, но очень близко, послышались гаденькие звуки Mein lieber Augustin. Марсельеза не замечает их, Марсельеза на высшей точке упоения своим величием; но Augustin укрепляется, Augustin всё нахальнее, и вот такты Augustin как-то неожиданно начинают совпадать с тактами Марсельезы. Та начинает как бы сердиться; она замечает наконец Augustin, она хочет сбросить ее, отогнать как навязчивую ничтожную муху, но Mein lieber Augustin уцепилась крепко; она весела и самоуверенна; она радостна и нахальна; и Марсельеза как-то вдруг ужасно глупеет: она уже не скрывает, что раздражена и обижена; это вопли негодования, это слезы и клятвы с простертыми к провидению руками:
Pas un pouce de notre terrain, pas une pierre de nos forteresses!
Но она уже принуждена петь с Mein lieber Augustin в один такт. Ее звуки как-то глупейшим образом переходят в Augustin, она склоняется, погасает. Изредка лишь, прорывом, послышится опять: "qu'un sang impur...", но тотчас же преобидно перескочит в гаденький вальс. Она смиряется совершенно: это Жюль Фавр, рыдающий на груди Бисмарка и отдающий всё, всё... Но тут уже свирепеет и Augustin: слышатся сиплые звуки, чувствуется безмерно выпитое пиво, бешенство самохвальства, требования миллиардов, тонких сигар, шампанского и заложников; Augustin переходит в неистовый рев... Франко-прусская война оканчивается. Наши аплодируют, Юлия Михайловна улыбается и говорит: "ну как его прогнать?" Мир заключен. У мерзавца действительно был талантик."
Ф.М.Достоевский "Бесы"
"Qu'un sang impur abreuve nos sillons!"
Слышался напыщенный вызов, упоение будущими победами. Но вдруг, вместе с мастерски варьированными тактами гимна, где-то сбоку, внизу, в уголку, но очень близко, послышались гаденькие звуки Mein lieber Augustin. Марсельеза не замечает их, Марсельеза на высшей точке упоения своим величием; но Augustin укрепляется, Augustin всё нахальнее, и вот такты Augustin как-то неожиданно начинают совпадать с тактами Марсельезы. Та начинает как бы сердиться; она замечает наконец Augustin, она хочет сбросить ее, отогнать как навязчивую ничтожную муху, но Mein lieber Augustin уцепилась крепко; она весела и самоуверенна; она радостна и нахальна; и Марсельеза как-то вдруг ужасно глупеет: она уже не скрывает, что раздражена и обижена; это вопли негодования, это слезы и клятвы с простертыми к провидению руками:
Pas un pouce de notre terrain, pas une pierre de nos forteresses!
Но она уже принуждена петь с Mein lieber Augustin в один такт. Ее звуки как-то глупейшим образом переходят в Augustin, она склоняется, погасает. Изредка лишь, прорывом, послышится опять: "qu'un sang impur...", но тотчас же преобидно перескочит в гаденький вальс. Она смиряется совершенно: это Жюль Фавр, рыдающий на груди Бисмарка и отдающий всё, всё... Но тут уже свирепеет и Augustin: слышатся сиплые звуки, чувствуется безмерно выпитое пиво, бешенство самохвальства, требования миллиардов, тонких сигар, шампанского и заложников; Augustin переходит в неистовый рев... Франко-прусская война оканчивается. Наши аплодируют, Юлия Михайловна улыбается и говорит: "ну как его прогнать?" Мир заключен. У мерзавца действительно был талантик."
Ф.М.Достоевский "Бесы"
"... that he invented a new special thing on the piano, and persuaded her to listen only. The thing actually turned out to be funny, under the ridiculous name:" Franco-Prussian War. "It began with the menacing sounds of Marseillaise:
"Qu'un sang impur abreuve nos sillons!"
There was a pompous challenge, rapture by future victories. But suddenly, along with the artistically varied measures of the anthem, somewhere on the side, below, into the corner, but very close, I heard the nasty sounds of Mein lieber Augustin. Marseillaise does not notice them, Marseillaise at the highest point of ecstasy with his greatness; but Augustin is getting stronger, Augustin is becoming more and more impudent, and here the measures of Augustin somehow suddenly begin to coincide with the measures of Marseillaise. She begins to get angry; she finally notices Augustin, she wants to throw her off, to drive off like an obsessive, insignificant fly, but Mein lieber Augustin clings on tightly; she is cheerful and self-confident; she is joyful and impudent; and Marseillaise somehow suddenly becomes terribly silly: she no longer hides that she is annoyed and offended; these are cries of indignation, these are tears and oaths with hands extended to providence:
Pas un pouce de notre terrain, pas une pierre de nos forteresses!
But she is already forced to sing with Mein lieber Augustin in one beat. Her sounds somehow stupidly pass into Augustin, she bends, goes out. Occasionally, only a breakthrough will be heard again: “qu'un sang impur ...”, but at once it will preemptively jump into a nasty waltz. She completely resigns herself: this is Jules Favre, sobbing on Bismarck’s chest and giving everything, everything ... But Augustin is already fierce: you hear hoarse sounds, you feel immensely drunk beer, the frenzy of self-praise, the demands of billions, thin cigars, champagne and hostages; Augustin goes into a frantic roar ... The Franco-Prussian war ends. Our applause, Julia Mikhailovna smiles and says: "Well, how to drive him away?" The world is made. The bastard really had talent. "
F.M.Dostoevsky "Demons"
"Qu'un sang impur abreuve nos sillons!"
There was a pompous challenge, rapture by future victories. But suddenly, along with the artistically varied measures of the anthem, somewhere on the side, below, into the corner, but very close, I heard the nasty sounds of Mein lieber Augustin. Marseillaise does not notice them, Marseillaise at the highest point of ecstasy with his greatness; but Augustin is getting stronger, Augustin is becoming more and more impudent, and here the measures of Augustin somehow suddenly begin to coincide with the measures of Marseillaise. She begins to get angry; she finally notices Augustin, she wants to throw her off, to drive off like an obsessive, insignificant fly, but Mein lieber Augustin clings on tightly; she is cheerful and self-confident; she is joyful and impudent; and Marseillaise somehow suddenly becomes terribly silly: she no longer hides that she is annoyed and offended; these are cries of indignation, these are tears and oaths with hands extended to providence:
Pas un pouce de notre terrain, pas une pierre de nos forteresses!
But she is already forced to sing with Mein lieber Augustin in one beat. Her sounds somehow stupidly pass into Augustin, she bends, goes out. Occasionally, only a breakthrough will be heard again: “qu'un sang impur ...”, but at once it will preemptively jump into a nasty waltz. She completely resigns herself: this is Jules Favre, sobbing on Bismarck’s chest and giving everything, everything ... But Augustin is already fierce: you hear hoarse sounds, you feel immensely drunk beer, the frenzy of self-praise, the demands of billions, thin cigars, champagne and hostages; Augustin goes into a frantic roar ... The Franco-Prussian war ends. Our applause, Julia Mikhailovna smiles and says: "Well, how to drive him away?" The world is made. The bastard really had talent. "
F.M.Dostoevsky "Demons"