Мой взгляд сроднился
С гладью стекла,
За которым зима
Из январских туч
Крошит белый песок.
Тревога давит висок.
Как много дыма ушло
Из-под выдохов дней,
Как хочется к ней...
И кто бы дал мне ответ,
Какой длины стена
От нее до меня.
Давно изучен каждый скрип,
Давно изучен каждый шорох.
Мой невидимый старик
Сушит слезы, будто порох.
Заменив окно на потолок,
Зрачок застрял на паутине.
Ты не видишь, как на дно
Идет мое: "Нет, не покинет".
На циферблате число
Стрелки взяло в плен -
Это предел.
День уткнулся в восток
На старте и слёг.
Вздремнуть бы часок.
Но, мысли и слух
Забыли про сон -
Ждут вунисон.
Слепое окно
В своей немоте
Твердит о тебе.
Давно изучен каждый скрип,
Давно изучен каждый шорох.
Мой невидимый старик
Сушит слезы, будто порох.
Заменив окно на потолок,
Зрачок застрял на паутине.
Ты не видишь, как на дно
Идет мое: "Нет, не покинет"...
My view was akin to
With a smooth glass,
For which winter
From the January clouds
White sand is crumbling.
Anxiety presses the temple.
How much smoke has gone
From the exhalations of days,
As you want to her ...
And who would give me the answer,
How long is the wall
From her to me.
Each has been studied for a long time,
Each rustle has long been studied.
My invisible old man
It dries away tears, like gunpowder.
Replacing the window on the ceiling,
The pupil is stuck on the web.
You do not see how to the bottom
There goes my: "No, it will not."
On the dial number
Arrows took prisoner -
This is the limit.
The day bows to the east
At the start and down.
A nap would take an hour.
But, thoughts and hearing
Forgot about the dream -
Waiting for a vonyson.
Blind window
In his dumbness
He's talking about you.
Each has been studied for a long time,
Each rustle has long been studied.
My invisible old man
It dries away tears, like gunpowder.
Replacing the window on the ceiling,
The pupil is stuck on the web.
You do not see how to the bottom
There is my: "No, it will not leave" ...