Я на крыше паровоза ехал в город Уфалей
и обеими руками обнимал моих друзей —
Водяного с Черепахой, щуря детские глаза.
Над ушами и носами пролетали небеса.
Можно лечь на воздух синий и почти что полететь,
на бескрайние просторы влажным взором посмотреть:
лес налево, луг направо, лесовозы, трактора .
Вот бродяги-работяги поправляются с утра.
Вот с корзинами маячат бабки, дети — грибники.
Моют хмурые ребята мотоциклы у реки.
Можно лечь на синий ветер и подумать-полежать:
может, правда, нам отсюда никогда не уезжать?
А иначе даром, что ли, жёлторотый ротозей —
я на крыше паровоза ехал в город Уфалей?
И на каждом на вагоне, волей вольною пьяна,
"Приму" ехала курила вся свердловская шпана.
1999
I went to the city of Ufali on the roof of the fervor
And both hands hugged my friends -
Water with a turtle, pike children's eyes.
Heavens flew over ears and noses.
You can lie on the air blue and almost flying away,
On the endless expanses with a wet eyes look:
Forest left, meadow to the right, timber trucks, tractor.
Here are the tramp-workers get straightened in the morning.
Here with baskets looked grandmothers, children - mushrooms.
Mooley Motorcycle Guys Motorcycles at the River.
You can lie on the blue wind and think-to lie down:
Maybe it's true, we will never leave here?
And otherwise in vain, or a stiff rotze -
I went to the city of Ufali on the roof of the steam locomotive?
And on each on the car, the will of freely drunk,
"I will arrive, I smoked all Sverdlovsk Schpana.
1999.