А кто-то воркует: деньги.
А кто-то ворует вишню.
Кто-то ревёт от удушья.
А этот - целует Вишну.
А тот обрамлён экстазом.
А в море парят мурены.
Кося своим третьим глазом,
Мой фюрер разгладит вены.
Степная трава гноится.
А с неба летит черешня.
Там добрый Георгий Вицин
Играет в орла и решку.
А тут - города и сёла
Полны чеснока и джаза.
Закройте свой рот весёлый,
Он пахнет пропавшим мясом.
Колючи глаза эвенков.
Они проросли в сугробы.
Распутав гнилые вены,
Мой друг поперхнулся тромбом.
Анютиных глазок поле
Моргнёт и проглотит небо,
А пьяный посыплет солью
Горбушку сухого хлеба.
Пусть глотка горит рейхстагом,
Претит мне чужая святость.
Горячим колючим шлаком
Шипит в ваших рожах радость.
Пусть чирием лопнет солнце,
Пусть губы мои - два трупа.
Давитесь своим уродством.
А я улыбнусь беззубо.
And someone coos: money.
And someone steals a cherry.
Someone roars from choking.
And this one is kissing Vishnu.
And he is framed by ecstasy.
And in the sea soar moray.
Mowing with your third eye
My Fuhrer smooth veins.
Steppe grass festers.
And cherry flies from the sky.
There is good George Vitsin
Plays eagle and tails.
And here - cities and villages
Full of garlic and jazz.
Close your mouth gay
It smells like missing meat.
Prickly eyes Evenki.
They sprouted in drifts.
Unraveling rotten veins,
My friend choked on a blood clot.
Pansies Field
Blink and swallow the sky
And drunk sprinkled with salt
A crust of dry bread.
Let the throat burn the Reichstag,
Preject someone else's holiness.
Hot prickly slag
Joy hisses in your faces.
Let the sun burst in tweet,
Let my lips be two corpses.
Crush your ugliness.
And I'll smile toothless.