У Шута над бровью только жилка бьётся,
Шут плюётся кровью, в руки не даётся,
Пробует закрыться зонтиком от пули,
Только пули-дуры за угол свернули...
Шут среди эстетов корчит иноверца,
И ему до зада, и ему до перца,
Что с ним будет завтра и кому он нужен,
Колесо на завтрак, колесо на ужин.
Вот и всё, за что его больше не осудят,
Больше нету ничего и уже не будет,
Ни кола и ни двора. Импотент в пустыне.
За ночь выгорит до тла и к утру остынет...
А когда приспичит пообщаться с Богом,
Шут гармошку в зубы, о себе убогом,
О себе блаженном, то поёт то плачет,
Ползает по стенам, не все дома значит...
У меня так и вообще никого нет дома,
Кроме белого коня и двоих знакомых,
Одного зовут Судьба, а другого Случай,
Я гадаю каждый день, кто из них покруче...
The jester over eyebrows only the vein beats,
The jester is sleeping with blood, not given in hand,
Tries to close the umbrella from the bullet,
Only bullets fools over the corner turned ...
The jester among the aesthetes corts an innocery,
And he is up to him, and he is before pepper,
What will happen to him tomorrow and who needs it
Wheel for breakfast, wheel for dinner.
That's all, for which he will no longer coordinate,
No longer anything and no longer
No cola and yard. Impotent in the desert.
During the night, it will burn to the alert and cool the morning ...
And when it is impatient to chat with God,
Jester harmonica in the teeth, about myself wretched,
About yourself blissful, then sings then crying,
Crashes on the walls, not all means at home ...
I have this way and in general there is no one at home,
Besides a white horse and two friends,
One name is fate, and another case,
I guess every day, who is more abruptly ...