прежде, чем сказать, ты подумай, хотя бы раз.
серый мир топился в слезах и терялся в обрывках фраз,
а за окном капелью апрель утешает продрогших птиц,
и которую ночь подряд тьма сметает росу с невесомых твоих ресниц.
закрываются створки дверей, оставляя тебя вне себя,
и ты думаешь, кем бы ты был, если б не было вечного "Я".
ветер шепчет про грозы, рассветы, туман над рекой,
а в твоей голове лишь о том, что вы больше "не те" и о том, что уже неизбежно "не твой".
мимо мчат поезда, унося чьих-то близких, но лишних людей,
а в ушах только крик тишины и осколки плохих новостей.
дышишь воздухом пресным, со вдохом впуская печаль,
и тебя всем вдруг станет так чисто и искренне жаль,
но только тогда,
когда никогда.
мимо снова проносятся люди, афиши, пути, города,
а на карте вселенной от "вас" ни единого даже следа.
где-то в ямке ключичной впечаталась присказка лжи,
и опять по часам ночь вгоняла занозы под память, вставляя под ребра ножи.
извиняясь потом, рисовала порезами души потушенных лиц,
и опять тьма сметала росу с невесомых твоих ресниц.
before you say, you think, at least once.
the gray world drowned in tears and was lost in scraps of phrases,
and outside the window a drop of April consoles the chilled birds,
and that night darkness sweeps the dew from your weightless eyelashes.
the doors of the door are closed, leaving you beside yourself,
and you think, who would you be if there was no eternal "I".
the wind whispers about thunderstorms, dawns, mist over the river,
and in your head only that you are no longer & quot; not those & quot; and that is already inevitable & quot; not yours & quot ;.
the trains are rushing past, taking someone's relatives, but superfluous people,
and in the ears only a cry of silence and shards of bad news.
You breathe fresh air, breathing in sorrow,
and you all will suddenly become so pure and sincerely sorry,
but only then,
when ever.
by again people, billboards, roads, cities,
and on the map of the universe from & quot; you & quot; not even a single trace.
somewhere in the hole of the clavicle typed a hint of lies,
and again for hours the night drove splinters for memory, inserting knives under the ribs.
apologizing later, painted cuts of the soul of extinguished persons,
and again darkness swept the dew from your weightless eyelashes.