Хлеб-Батюшка
Вновь шагает по росной Руси Боян...
Видит он, как весну отславили,
Как по всем древлянским лесным краям
Шумный праздник Купалы справили.
Храмы пышные русичам не нужны! -
Лишь бы не было непогодины,
Все священные игры в лучах луны
Под дубами отхороводили...
Подошли зажинки... Повдоль межи
Зазвенели серпы на волюшке,
И уже венки из колосьев ржи
Стали девки плести на полюшке...
Как-то жарким полднем устал старик,
Сел воды испить над криницею.
А в деревне - гомон, галдеж да крик:
Суд рядят над молодкой-жницею.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Жала глупая баба на поле рожь.
Под копною дитя игралося.
С неразумного дитятки что возьмешь? -
В травке ползая, замаралося.
Ну а мать, дуреха, забыв про стыд
(Видно, с разумом не в ладу была!),
Сорвала пучок колосков густых,
Хлебом грязь обтереть задумала!..
Люди видели: небо померкло вмиг,
Неотступной грозой насупилось!
Инда страшно было б сказать про них,
Кабы баба не образумилась!
Неспроста кругом зашумел народ:
Нарушать уклад - не безделица,
Кто обычаев добрых не бережет,
Может камнем бездушным сделаться.
Коли красному солнышку мы друзья,
Значит, надо чтить нам хлеб-батюшку,
Даже черствую корку кидать нельзя
На кормилицу землю-матушку!
...Тут пошла беседа, как речка, течь,
Без конца журчит, извивается:
Чуть один мужик исчерпает речь,
Молвить слово иной пускается...
Хлеборобский труд - корень всех судеб.
Так судила им доля давняя.
Оттого все больше про хлеб, про хлеб -
Все беседы их, все предания...
- Жили встарь три брата в одном дворе...
От отца, землепашца старого,
Каждый взял в наследье в большом ларе
Цельный воз зерна белоярого.
Старший молвил: «Надобно хлеб беречь!»
Средний торг открыл той пшеницею.
Младший рек: «Зерну любо в землю лечь,
А земля возвернет сторицею...»
Шли три брата по полю, вдруг глядят:
На стерне лежат, с неба павшие,
Золотые, блёсткие, ровно клад,
Плуг, хомут да секира с чашею.
Потянулся старший, ан взять не смог:
Больно золото распылалося,
Средний тоже даром ладони сжег,
Брату младшему все досталося.
Осерчали братья: «Я, мол, старшой!»,
«Ну, а я, мол, купчина-лавошник!»
Не поймут, видать, что за смысл большой
В том богатом подарке давешнем!
Тут раздался с неба могучий глас:
«Пусть любой свое дело чествует,
Только первое слово тому из вас,
Кто по полю за плугом шествует!
Перво дело - посеять, второе - сжать,
А потом можно пир заваривать,
Корабли торговые снаряжать,
Об иных делах разговаривать!
Не за тем дан хлеб, чтоб набить живот,
Хлеб - начало всему прекрасному.
Кто свой век хлеборобским трудом живет,
Тот главнейший друг солнцу красному!»
- Встарь, слыхать, вольготная жизнь была
Хлеборобам от солнца дадена:
До небес пшеница в полях росла,
Пожелал - забирайся на небо!
Солнцу что? Заметит голодный рот,
Скажет: «Эх, вы, ленивы чадушки!»
Сковородку к темечку поднесет,
В один миг напечет оладушки!
А едва начнут мужики покос,
Глядь, на зорьке, рассветным холодом,
Солнце между колосьев просунет нос,
На носу висит сумка с золотом.
Добрый бог Дажбог. Ан хитер на вид.
Подмануть мужика старается.
Вишь ты, нос себе утереть велит,
А уж сам вовсю ухмыляется.
Коли жнец солнцу нос пятерней утрет,
В пятерню червонец обронится,
А коль скинуть рубаху на то смекнет,
Вся рубаха деньгой наполнится!..
Тут бы жить, веселиться! Да горе в чем?
Мы, славяне, мужи могучие,
Мы тяжелое бремя легко несем,
Плохо сносим благополучие.
Нам от щедрых благ мутит душу блажь.
Неспроста говорит пословица:
Чем ни больше соломы в костер поддашь,
Тем жаднее огонь становится.
На пирах ругаются кумовья.
На полях мужики межуются.
Высоко взмостившиеся князья
«Красным солнышком» именуются.
Им и ночью, солнце, гони свой свет,
Им пускай заря не смеркается!
Не поймут,
Bread-Batyushka
He again walks on the Rosy Rusi Boyan ...
He sees how spring is peeling
As in all the Drevlyan forest edges
The noisy holiday of the juggles were guided.
Temples lush rusiams are not needed! -
If only there were no unnoticed,
All sacred games in the moon rays
Under the oaks, detected ...
Zaniki approached ... Bundles
Sickle sickles on the Voluska,
And already wreaths from rally
Steel girls weave on the puff ...
Somehow the old man is hot afternoon,
Pretty water to eat over Krinice.
And in the village - Gomon, Gallege and Creek:
The court rows over young-jnice.
. . . . . . . . . . . . . . . .
Fucking a stupid woman on the field of rye.
Under a pilot of the game.
From unreasonable dotetes that you take? -
In the grass crawling, marshalosha.
Well, a mother, doury, forgetting about shame
(It can be seen, with a mind not in Lada was!),
Ripped bunch of spikelets thick,
Bread mud wanted conceived! ..
People saw: the sky was a night,
Request thunderstorms went out!
Indus was scary to say about them,
Kababa Baba was not formed!
Forgiveness, the people looked around for a circle:
Violate the way - not a stradder,
Who is good customs,
Maybe a stone is soulless.
By the red sun we are friends
So, it is necessary to honor our bread-father
Even a stale crust can not be chopped
On the root of the land Mother!
... there was a conversation like a river, flow,
End murmur, wriggling:
A little one man exhausted
Pray the word different starts ...
Helborobobic work is the root of all destinies.
So judged them a long time.
Because more about bread, about bread -
All conversations of them, all legends ...
- We lived three brothers in the same yard ...
From the father, the landpashman,
Everyone took into her leg in the Great Lara
One piece of white and white grains.
Senior Matville: "We care about the bread!"
The average bargain opened that wheat.
Junior rivers: "Grain of anyone in the ground lie down,
And the earth will rise by Storkyu ... "
They walked three brothers around the field, suddenly look:
On Sternu lie, fallen from the sky,
Golden, blister, smooth treasure,
Plow, clamp and sequir with a cup.
Senior reached out, he could not take:
Painfully Gold Spray,
The average is also a gift from the palm of the palm,
Brother the youngest is all the best.
Surrived by the brothers: "I, say, senior!",
"Well, I, I say, checkout lavoy!"
Will not understand, see that for the meaning of the big
In that rich giving pressure!
There was a mighty voice from the sky:
"Let any of their work honors,
Only the first word of you,
Who in the field behind the plow marchs!
First thing - to sow, second - squeeze,
And then you can brew a fear,
Ships trading equipment,
About other things to talk!
Not at the fact that bread is given to fill the stomach,
Bread is the beginning of everything beautiful.
Who has his own element in chopobobsk labor,
The main friend of the sun is red! "
- insert, lay, ravant life was
Herborobam from Sun Dadena:
Before heaven, wheat in the fields grew,
Wanted - Take it on the sky!
Sun what? Will notice hungry mouth,
Say: "Eh, you, lazy chap!"
Skin to the Temkin will bring
One moment will contact pancakes!
And barely begin the muscles of the back
Look, on a dawn, dawn cold,
The sun between the termination will see the nose,
On the nose hanging a bag with gold.
Good God Dazhbog. An Chiter in appearance.
Mim the man is trying.
You are watching your nose to lose weight,
And I am very grinning.
Kolya Zaper sun nose five morning
In the five Chervonets will rub too
And I since throw a shirt to that
The whole shirt will be filled with money! ..
Here would live, have fun! Yes grief in what?
We, Slavs, Meni Men,
We are heavy burden easily,
Do not demolish well-being.
We are from the generous benefits of the soul of Fall.
Forgiven says the proverb:
Than no longer straw in the bonfire,
The greater the fire becomes.
Kumany swear on peirs.
In the fields men are intersecting.
High ended princes
"Red Sun" are referred to.
For them and night, sun, drive their light,
They will not be diveged!
Do not understand