Невангелие
Нанизывали сено на трикирии вместо вил,
Стихириями, псалмами заманивали в стойла скот.
Твоя точка зрения – вечный камень в чужой огород,
Рассредоточь свой взгляд, окропи свой пыл
Водой из святых луж...
Сдавали в стеклотару пластик и целлофан,
Всё, что сыро и плесневело, называется здесь сырьем,
Дурманил разум новоявленный органический дурман,
В предсмертной агонии с ним сливалась суть, растворяясь в нём...
Звонарь повесился на колокольне, качался и бил в набат.
Новый Игорь бродил по дворам, собирая дань
Уже в третий раз. Бог любит троицу, но народ не очень.
Он был разодран последними, и его рвань
Растаскали на сувениры всякие четвертые прочие.
И каждый помнит тот день, хотя никто не видел его воочию.
И я там был– кровь пил, суставы жевал,
Наблюдал за солнцем, уходящим красиво, навьючась...
Там, где каждый третий в стае – чумной голодный кинокефал,
Раздели со мной мою участь!
Nevangelich
Strung hay on tricyria instead of pitchfork,
With verses, psalms lured cattle into their stalls.
Your point of view is an eternal stone in an alien garden,
Spread your eyes, sprinkle your passion
Water from the holy pools ...
They handed over plastic and cellophane into glassware,
Everything that is damp and moldy is called raw material here,
Dizzy mind newly-minted organic dope
In death agony the essence merged with him, dissolving in him ...
The bell ringer hung himself on the bell tower, swayed and beat the alarm.
New Igor roamed the courtyards, collecting tribute
For the third time. God loves a trinity, but the people are not very.
He was torn last, and his ragged
Felt on souvenirs any fourth others.
And everyone remembers that day, although no one saw him personally.
And I was there - drank blood, chewing my joints,
I watched the sun, leaving beautifully, navyuchas ...
Where every third in the flock is the plague-hungry film festival,
Share my fate with me!