Текст песни Михаил Жванецкий - Как шутили в Одессе

Исполнитель
Название песни
Как шутили в Одессе
Дата добавления
12.01.2019 | 03:20:08
Просмотров 78
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным

Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Михаил Жванецкий - Как шутили в Одессе, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн

Группа людей со скорбными лицами и музыкальными инструментами. Впереди бригадир - дирижер. Звонок. Выходит жилец.
Бригадир (вежливо приподнимает шляпу): Ай-я-яй, мне уже говорили. Такое горе!
Жилец: Какое горе?
Бригадир: У вас похороны?
Жилец: Похороны?
Бригадир: Ришельевская шесть, квартира семь?
Жилец: Да.
Бригадир: Ну?
Жилец: Что?
Бригадир: Будем хоронить?
Жилец: Кого?
Бригадир: Что значит "кого"? Кто должен лучше знать, я или ты? Ну, не валяй дурака, выноси.
Жилец: Кого?
Бригадир: У меня люди. Оркестр. Пятнадцать человек живых людей. Они могут убить, зарезать любого, кто не вынесет сейчас же. Маня, прошу.
Толстая Маня, в носках и мужских ботинках, ударила в тарелки и посмотрела на часы.
Жилец: Минуточку, кто вас сюда прислал?
Бригадир: Откуда я знаю? Может быть, и ты. Что, я всех должен помнить?
Из коллектива вылетает разъяренный Тромбон.
Тромбон: Миша, тут будет что-нибудь, или мы разнесем эту халабуду вдребезги пополам. Я инвалид, вы же знаете.
Бригадир: Жора, не изводите себя. У людей большое горе, они хотят поторговаться. Назовите свою цену, поговорим как культурные люди. Вы же еще не слышали наше звучание.
Жилец: Я себе представляю.
Бригадир: Секундочку. Вы услышите наше звучание - вы снимете с себя последнюю рубаху. Эти люди чувствуют чужое горе, как свое собственное.
Жилец: Я прекрасно представляю.
Бригадир: Встаньте там и слушайте сюда. Тетя Маня, прошу сигнал на построение. Толстая Маня ударила в тарелки и посмотрела на часы.
Бригадир (прошелся кавалерийским шагом): Константин, застегнитесь, спрячьте свою нахальную татуировку с этими безграмотными выражениями. Вы все время пишете что-то новое. Если вы ее не выведете, я вас отстраню от работы. Федор Григорьевич, вы хоть и студент консерватории, возможно, вы даже культурнее нас - вы знаете ноты, но эта ковбойка вас унижает. У нас, слава Богу, есть работа - уличное движение растет. Мы только в июле проводили пятнадцать человек.
Теперь вы, Маня. Что вы там варите на обед, меня не интересует, но от вас каждый день пахнет жареной рыбой. Переходите на овощи или мы распрощаемся. Прошу печальный сигнал.
(Оркестр играет фантазию, в которой с трудом угадывается похоронный марш).
Жилец (аплодирует): Большое спасибо, достаточно. Но все это напрасно. Наверное, кто-то пошутил.
Бригадир: Может быть, но нас это не касается. Я пятнадцать человек снял с работы. Я не даю юноше закончить консерваторию. Мадам Зборовская бросила хозяйство на малолетнего бандита, чтоб он был здоров. Так вы хотите, чтоб я понимал шутки? Рассчитайтесь, потом посмеемся все вместе.
Из группы музыкантов вылетает разъяренный Тромбон.
Тромбон: Миша, что вы с ним цацкаетесь? Дадим по голове и отыграем свое, гори оно огнем!
Бригадир: Жора, не изводите себя. Вы же еще не отсидели за то дело, зачем вы опять нервничаете?
Жилец: Почем стоит похоронить?
Бригадир: С почестями?
Жилец: Да.
Бригадир: Не торопясь?
Жилец: Да.
Бригадир: По пятерке на лицо.
Жилец: А без покойника?
Бригадир: По трешке, хотя это унизительно.
Жилец: Хорошо, договорились. Играйте, только пойте:
в память Сигизмунд Лазаревича и сестру его из Кишинева.
(Музыканты по сигналу Мани начинают играть и петь:
"Безвременно, безвременно... На кого ты нас оставляешь? Ты туда, а мы - здесь. Мы здесь, а ты - туда". За кулисами крики, плач, кого-то понесли).
Бригадир (повеселел): Вот вам и покойничек! Жилец. Нет, это только что. Это мой сосед Сигизмунд Лазаревич. У него сегодня был день рождения.
A group of people with sad faces and musical instruments. Ahead is the foreman - conductor. Call There is a tenant.
Brigadier (politely lifts his hat): Ai-ya, I've already been told. Such a grief!
Resident: What grief?
Brigadier: Do you have a funeral?
Resident: Funeral?
Brigadier: Rishelievskaya six, apartment seven?
Resident: Yes.
Brigadier: Well?
Resident: What?
Brigadier: Shall we bury?
Resident: Whom?
Brigadier: What does "whom" mean? Who should know better, me or you? Well, don't play the fool, take it out.
Resident: Whom?
Brigadier: I have people. Orchestra. Fifteen people alive. They can kill, slaughter anyone who can't stand it now. Manya, please.
Fat Manya, in socks and men's shoes, hit the plates and looked at his watch.
Tenant: Wait a minute, who sent you here?
Brigadier: How do I know? Maybe you. What should I remember everyone?
An enraged Trombone takes off from the team.
Trombone: Misha, there will be something here, or we will smash this halabud to smithereens in half. I am disabled, you know.
Brigadier: Jora, do not torment yourself. People have great sorrow, they want to bargain. Name your price, let's talk like cultured people. You have not heard our sound yet.
Resident: I imagine.
Brigadier: Wait a sec. You will hear our sound - you will take off your last shirt. These people feel the grief of others, as their own.
Resident: I perfectly imagine.
Brigadier: Stand there and listen here. Aunt Manya, I ask for a signal to build. Fat Manya struck at the plates and looked at her watch.
Brigadier (walked the cavalry step): Konstantin, button up, hide your cheeky tattoo with these illiterate expressions. You write something new all the time. If you do not withdraw it, I will remove you from work. Fedor Grigorievich, even though you are a student at the conservatory, perhaps you are even more cultured than us - you know the notes, but this cowboy shirt humiliates you. We, thank God, have a job - the traffic is growing. We only spent fifteen people in July.
Now you, Manya. What do you cook there for lunch, does not interest me, but from you every day it smells of fried fish. Go to the vegetables or we say goodbye. I ask a sad signal.
(The orchestra plays a fantasy in which the funeral march is hardly guessed).
Tenant (applauds): Thank you very much, that's enough. But all this is in vain. Probably someone was joking.
Brigadier: Maybe, but that doesn't concern us. I took fifteen people from work. I don't let the young man finish the conservatory. Madame Zborovskaya threw the farm on a young gangster, so that he was healthy. So you want me to understand the jokes? Calculate, then we laugh all together.
An angry Trombone takes off from the group of musicians.
Trombone: Misha, that you are making a fuss? We give the head and play their own, burn it with fire!
Brigadier: Jora, do not torment yourself. You haven’t stayed for that case yet, why are you nervous again?
Resident: How much is to bury?
Brigadier: With honors?
Resident: Yes.
Brigadier: Take your time?
Resident: Yes.
Brigadier: Five in the face.
Resident: And without a dead man?
Brigadier: Treshka, although it is humiliating.
Resident: Well, agreed. Play, just sing:
in memory of Sigismund Lazarevich and his sister from Chisinau.
(Musicians at the signal Mani begin to play and sing:
"Timeless, timeless ... To whom do you leave us? You are there, and we are here. We are here, and you are there." Behind the scenes shouts, crying, someone suffered).
Brigadier (cheered up): So much for the dead man! The tenant. No, it's just that. This is my neighbor Sigismund Lazarevic. He had a birthday today.