. .
Эх, да как на горочке, да на
. .
На бело́м горю́чем камушке́
. .
Завелся́ Горыныч древний змей,
. .
Старый змей, лукавый лиходей.
Эх, да к не́му лю́дие идут,
Да подарочки с собой несут,
Рушнички́, да повышитые крестцо́м,
Прянички, да со чу́дным узорцо́м.
Эх, да как хвостом ударит он,
Так про горьку долюшку поём,
Только жа́льцем чёрным поведёт,
Так пригоженьки к себе ведёт.
Ты ж Егора жальцем не проймёшь,
Ты ж милого хвостик не уймёшь.
Навострит Егор своё копьё,
Лучечек тугой с собой возьмёт.
Оседлает мале́нького конька́,
Да поскачет ровненько туда.
Сотрясётся мать сыра-земля,
Дождичком умоется она.
Эх, да как на горочке, да на
На бело́м горю́чем камушке
Будут птички про веснянку петь,
Будет садик под горою цвесть.
. .
Эх, да как на горочке, да на
. .
На бело́м горю́чем камушке́
. .
Завелся́ Горыныч древний змей,
. .
Старый змей, лукавый лиходей.
Эх, да к не́му лю́дие идут,
Да подарочки с собой несут,
Рушнички́, да повышитые крестцо́м,
Прянички, да со чу́дным узорцо́м.
Эх, да как хвостом ударит он,
Так про горьку долюшку поём,
Только жа́льцем чёрным поведёт,
Так пригоженьки к себе ведёт.
Ты ж Егора жальцем не проймёшь,
Ты ж милого хвостик не уймёшь.
Навострит Егор своё копьё,
Лучечек тугой с собой возьмёт.
Оседлает мале́нького конька́,
Да поскачет ровненько туда.
Сотрясётся мать сыра-земля,
Дождичком умоется она.
Эх, да как на горочке, да на
На бело́м горю́чем камушке
Будут птички про веснянку петь,
Будет садик под горою цвесть.