(Осип Мандельштам)
Жил Александр Герцевич —
Еврейский музыкант,
Он Шуберта наверчивал,
Как чистый бриллиант.
И всласть с утра до вечера,
Заученную в хруст,
Одну сонату вечную
Твердил он наизусть.
Ах, Александр Герцевич,
На улице темно,
Брось, Александр Сердцевич,
Чего там, все равно!
Все, Александр Герцевич,
Заверчено давно,
Брось, Александр Скерцевич,
Чего там, все равно!
Хей!
Пускай там "Итальяночка",
Покуда снег хрустит,
На узеньких, на саночках
За Шубертом летит.
Нам с музыкой-голубою
Не страшно умереть!
А там — вороньей шубою
На вешалке висеть...
Ах, Александр Герцевич,
На улице темно,
Брось, Александр Сердцевич,
Чего там, все равно!
Все, Александр Герцевич,
Заверчено давно,
Брось, Александр Скерцевич,
Чего там, все равно!
(Osip Mandelstam)
Alexander Gertsevich lived -
A Jewish musician,
He made up Schubert,
Like a clean diamond.
And from morning till evening,
Caught in a crunch,
One eternal sonata
He repeated it by heart.
Ah, Alexander Gertsevich,
It is dark outside,
Come on, Alexander Serdtsevich,
What's there, anyway!
All, Alexander Gertsevich,
It is completed for a long time,
Come on, Alexander Skertsevich,
What's there, anyway!
Hey!
Let it "Italiano",
As long as the snow crunches,
On narrow, on саночках
Behind Schubert flies.
We with music-blue
Do not be afraid to die!
And there - a crow's coat
Hang on the hanger ...
Ah, Alexander Gertsevich,
It is dark outside,
Come on, Alexander Serdtsevich,
What's there, anyway!
All, Alexander Gertsevich,
It is completed for a long time,
Come on, Alexander Skertsevich,
What's there, anyway!