Медсестричка — украшенье лазарета
Пела песенки, иголками звеня.
А моя, казалось, — всё.
А моя, казалось, — спета.
И она одна лишь верила в меня.
И не хворь меня терзала, и не рана.
Не проросшее на памяти былье.
Не тюремная тоска.
Не пропитая охрана.
А глаза большие добрые ее.
Завтра лето. Впрочем, тоже, что и осень,
Моет крышу лазаретного дворца.
Мне до первого птенца
дотянуть хотелось очень,
Что, бескрылые, горланят без конца.
И не повести мне в душу, не рассказы,
И не байки про чужое и свое.
Не гитарные лады,
не приметы и не сглазы,
А глаза большие добрые ее.
Отлетает в небе пух — на синем белый.
Помету его в оконцах, как малец.
Мне на утро ни одна
никогда еще не пела.
Мне за всех отпел и вылетел птенец.
Завтра лето, завтра гулкая карета
Хлопнет дверью и меня уволочет.
Медсестричка, ангел мой,
украшенье лазарета,
Спой мне песенку свою через плечо.
Nurse - decoration of the infirmary
She sang songs, ringing needles.
And mine, it seemed, was everything.
And mine, it seemed, was sung.
And she alone believed in me.
And do not be sick me tormented, and not a wound.
Not sprung on memory bylye.
Not prison melancholy.
Not impregnated security.
And her eyes are great and kind.
Tomorrow is summer. However, the same as autumn
Washes the roof of the infirmary.
I am up to the first chick
I wanted to hang on very much
What, wingless, bawled endlessly.
And do not lead me into the soul, not stories,
And not stories about someone else and his.
Not guitar frets,
no signs and no evil eyes,
And her eyes are great and kind.
Flies flying in the sky - on blue white.
Litter him in the windows, like a lad.
I'm not alone in the morning
never sang
For me, the chick otpel for and flew.
Tomorrow is summer, tomorrow is a booming carriage
Slam the door and it will fire me.
Nurse, my angel,
decoration of the infirmary,
Sing me a little song over your shoulder.