Текст песни 13 созвездие - Живой
Просмотров
397
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни 13 созвездие - Живой, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Когда искрясь, как горы золотые
Манили воды западных портов
Сминая воздух, конница Батыя
С землёй ровняла стены городов
Я чётко помню стон камней столетних
Я помню тучи стрел над головой
Я оставлял Рязань в числе последних
Я был живой, назло огню, живой.
Прошло два века, Долго ли, аль вскоре
Судить не мне, не мне слагать стихи.
Но я пришёл на Куликово поле
Собой пополнив полк левой руки.
И я рубил, кого не понимая.
Мешая кровь с сухой донской травой.
И устояв, пред полчищем Мамая
Остался, всем смертям назло, живой.
Когда эскадра шведская войною
Входила в устье Северной Двины.
Я за царя Петра стоял стеною
У крепостной Архангельской стены.
Потом я был во взятом Измаиле
И сам Суворов мною дорожил
Я шёл за ним сквозь Альпы ледяные
Я замерзал, но всё ж остался жив.
В лесах под Вязьмой, снежною зимою
Денис Давыдов взял меня в отряд
Я слыл среди французов сатаною
И слыл героем средь своих ребят.
На перевалах грозного Кавказа.
Где голос эха бьётся меж вершин
Я попадал в Турецкий плен два раза.
Но убегал, и вот остался жив.
В бескомпромиссном, страшном сорок первом.
Я в катакомбах гнил, возле Керчи.
Когда у всех вокруг сдавали нервы
Я всё же вырвался в тени ночи.
А в сорок пятом я входил в Варшаву
Неся в кармане пядь родной межи
Под градом пуль приказ: «Назад ни шагу!»
Я там был ранен, но остался жив.
Уже потом, в горах под Кандагаром,
Я вновь был ранен в левое плечо
Но свято верил в то, что всё не даром
И время в русле правильном течёт
И мне медалей, орденов не надо.
Мой подвиг незаметен для страны.
Привычно гладя дуло автомата
Я жду начала следующей войны.
Манили воды западных портов
Сминая воздух, конница Батыя
С землёй ровняла стены городов
Я чётко помню стон камней столетних
Я помню тучи стрел над головой
Я оставлял Рязань в числе последних
Я был живой, назло огню, живой.
Прошло два века, Долго ли, аль вскоре
Судить не мне, не мне слагать стихи.
Но я пришёл на Куликово поле
Собой пополнив полк левой руки.
И я рубил, кого не понимая.
Мешая кровь с сухой донской травой.
И устояв, пред полчищем Мамая
Остался, всем смертям назло, живой.
Когда эскадра шведская войною
Входила в устье Северной Двины.
Я за царя Петра стоял стеною
У крепостной Архангельской стены.
Потом я был во взятом Измаиле
И сам Суворов мною дорожил
Я шёл за ним сквозь Альпы ледяные
Я замерзал, но всё ж остался жив.
В лесах под Вязьмой, снежною зимою
Денис Давыдов взял меня в отряд
Я слыл среди французов сатаною
И слыл героем средь своих ребят.
На перевалах грозного Кавказа.
Где голос эха бьётся меж вершин
Я попадал в Турецкий плен два раза.
Но убегал, и вот остался жив.
В бескомпромиссном, страшном сорок первом.
Я в катакомбах гнил, возле Керчи.
Когда у всех вокруг сдавали нервы
Я всё же вырвался в тени ночи.
А в сорок пятом я входил в Варшаву
Неся в кармане пядь родной межи
Под градом пуль приказ: «Назад ни шагу!»
Я там был ранен, но остался жив.
Уже потом, в горах под Кандагаром,
Я вновь был ранен в левое плечо
Но свято верил в то, что всё не даром
И время в русле правильном течёт
И мне медалей, орденов не надо.
Мой подвиг незаметен для страны.
Привычно гладя дуло автомата
Я жду начала следующей войны.
When sparkling like the mountains of gold
Manila waters of the western ports
Smashing the air, Batu's cavalry
With the ground leveled the walls of cities
I clearly remember the groaning of the stones of the centenary
I remember the clouds of arrows above my head
I left Ryazan among the last
I was alive, to spite the fire, alive.
Two centuries have passed, Long, al, soon
It's not for me to judge, not for me to write poetry.
But I came to Kulikovo Field
Complementing the regiment of his left hand.
And I chopped, who did not understand.
Blending blood with dry Don grass.
And stood, before the horde Mamaia
Left, to all the deaths, out of spite, alive.
When the Swedish squadron wars
Entered the mouth of the Northern Dvina.
I stood for the tsar Peter
At the fortress Arkhangelsk wall.
Then I was in the taken Ishmael
And Suvorov himself treasured me
I followed him through the Alps ice
I was freezing, but I was still alive.
In the forests near Vyazma, in the snowy winter
Denis Davydov took me to the detachment
I was known among the French as Satan
And I was a hero among my boys.
On the passes of the terrible Caucasus.
Where the voice of the echo is beating between the peaks
I got into Turkish captivity twice.
But he ran away, and so he stayed alive.
In an uncompromising, terrible forty-first.
I rotted in the catacombs, near Kerch.
When everyone around gave up their nerves
I still broke out in the shadow of the night.
And in the forty-fifth I entered Warsaw
Carrying in the pocket a span of native boundary
Under the hail of bullets the order: "Back no step!"
I was wounded there, but I was still alive.
Later, in the mountains near Kandahar,
I was again wounded in the left shoulder
But he believed that everything was not for nothing
And time is flowing rightly
And I do not need medals, orders are not necessary.
My feat is invisible to the country.
Usually stroking the muzzle of the machine gun
I'm waiting for the next war.
Manila waters of the western ports
Smashing the air, Batu's cavalry
With the ground leveled the walls of cities
I clearly remember the groaning of the stones of the centenary
I remember the clouds of arrows above my head
I left Ryazan among the last
I was alive, to spite the fire, alive.
Two centuries have passed, Long, al, soon
It's not for me to judge, not for me to write poetry.
But I came to Kulikovo Field
Complementing the regiment of his left hand.
And I chopped, who did not understand.
Blending blood with dry Don grass.
And stood, before the horde Mamaia
Left, to all the deaths, out of spite, alive.
When the Swedish squadron wars
Entered the mouth of the Northern Dvina.
I stood for the tsar Peter
At the fortress Arkhangelsk wall.
Then I was in the taken Ishmael
And Suvorov himself treasured me
I followed him through the Alps ice
I was freezing, but I was still alive.
In the forests near Vyazma, in the snowy winter
Denis Davydov took me to the detachment
I was known among the French as Satan
And I was a hero among my boys.
On the passes of the terrible Caucasus.
Where the voice of the echo is beating between the peaks
I got into Turkish captivity twice.
But he ran away, and so he stayed alive.
In an uncompromising, terrible forty-first.
I rotted in the catacombs, near Kerch.
When everyone around gave up their nerves
I still broke out in the shadow of the night.
And in the forty-fifth I entered Warsaw
Carrying in the pocket a span of native boundary
Under the hail of bullets the order: "Back no step!"
I was wounded there, but I was still alive.
Later, in the mountains near Kandahar,
I was again wounded in the left shoulder
But he believed that everything was not for nothing
And time is flowing rightly
And I do not need medals, orders are not necessary.
My feat is invisible to the country.
Usually stroking the muzzle of the machine gun
I'm waiting for the next war.