Точка всегда обозримей в конце прямой.
Веко хватает пространство, как воздух - жабра.
Изо рта, сказавшего все, кроме "Боже мой",
вырывается с шумом какая-то абракадабра.
Вычитанье, начавшееся с юлы
и т. п., подбирается к внешним данным;
паутиной окованные углы
придают сходство комнате с чемоданом.
Дальше ехать некуда. Дальше не
отличить златоуста от златоротца.
И будильник так тикает в тишине,
точно дом через десять минут взорвется.
И. Бродский
The point is always visible at the end of the line.
Century lacks space, like air - a gill.
From the mouth that said everything except “My God”,
some abracadabra breaks out with a noise.
Subtraction starting from yule
etc., is selected to external data;
cobweb chained corners
give the resemblance to a room with a suitcase.
Nowhere else to go. Not further
to distinguish between chrysostom and goldilocks.
And the alarm clock is ticking in silence
as if the house would explode in ten minutes.
I. Brodsky