Здравствуй осень, это ваш сын.
Снова же в сентябре зябком,
Я под небом, в немытую синь,
Не один вальсирую шатко.
И в конец исчиркав листок,
Где отдался для вечной рутины,
Жму в ладони солёненький сок,
Чтоб согрелись ладони любимой.
В унисон пульсирует кровь,
Нам в ладонях целуя кожу.
Лишь с тобою кричу про любовь,
Заливая за уши прохожим.
Всё же знаю, слышу, звучит
За зубами улыбки, в уши:
"Саша миленький, замолчи,
Не колыш загрубевшую душу".
Но потупив пронзающий взгляд,
Потянув удушающий ворот,
Мысли в голову: "Всё не зря.
Не дождётся ладони рот!".
И с ладони сбивая дрожь,
В пиджака открытую рану:
Прячу руку на тёплое ложе,
Кулаком, под одеяло кармана.
Чтобы стало тепло и без
Романтичной и пошлой вони.
За словами туда не полезу,
Где теперь согреваю ладони.
Грею там, кулаками в скрип,
Теплоту выжимая силой,
Чтобы после ладони могли
Согревать и ладони милой.
И теперь же в помятый листок
Запираю тяжёлые речи.
Я в стихах повешусь раз сто,
Чтобы в жизни один сберечь.
И с того не удушит ворот,
Меня в мёрзлую рОдную синь:
"Я люблю тебя, мокрое золото!
Твой непутёвый сын."
Hello autumn, this is your son.
Again in September a chill,
I'm under the sky, in the unwashed blue
Not one waltzes shaky.
And at the end, having stripped the leaf,
Where surrendered to the eternal routine
I press the salty juice in my palm
To warm the palms of your beloved.
The blood pulsates in unison
To us in the palms kissing the skin.
Only with you I scream about love
Filling behind the ears of passers-by.
Still know, hear, sound
Smiles behind the teeth, in the ears:
"Sasha dear, shut up,
Do not peel a rude soul. "
But looking down piercing eyes
Pulling the choking collar
Thoughts in the head: "It's not in vain.
Do not wait for the palm of your mouth! "
And knocking trembling from the palm of your hand
In a jacket an open wound:
I hide my hand on a warm bed
Fist, under a blanket pocket.
To make it warm and without
Romantic and vulgar stink.
I won’t go there for words,
Where now I warm my palms.
Warm there, fists creaking,
Squeezing heat by force,
So that after the palm could
Warm and palm cute.
And now on the rumpled leaf
I lock heavy speech.
I'll hang myself in poetry a hundred times
To save one in life.
And from that will not strangle the gate,
Me into a frozen native blue:
"I love you, wet gold!
Your unlucky son. "