Остывает в небе солнце, скоро холода.
В стылый город входит осень, сказкой без конца.
люди жгут огонь иллюзий, чтоб сердца согреть.
Если встать плечом к плечу, крест один на всех.
Но мы опять с тобою
Проходим стороною
Сквозь тысячи теней
Отбросивших людей.
Здесь никому не страшен ад. Ведь рая нет, а значит нечего терять.
Но отражаясь в зеркалах, мы прячем взгляд, иначе трудно засыпать.
И нам с тобой не по пути с чужой бедой. Свои бы ноги унести.
И совесть, чертов атавизм, гниет внутри.
дремлет бог библейских притч. Мир почти сгорел.
всем нам страшно, но я здесь, так дай же руку мне!
Но ты не обернешься.
Настойчиво уткнешься
В «IPhone» .ведь он важней
Каких-то там людей.
Здесь никому не страшен ад. Ведь рая нет, а значит нечего терять.
Но отражаясь в зеркалах, мы прячем взгляд, иначе трудно засыпать.
И нам с тобой не по пути с чужой бедой. Свои бы ноги унести.
И совесть, чертов атавизм, гниет внутри...
The sun is cooling in the sky, soon the cold.
Autumn is entering the fabulous city, a fairy tale without end.
people burn the fire of illusions to warm their hearts.
If you stand shoulder to shoulder, the cross is one for all.
But we are with you again
We pass by
Through thousands of shadows
Dropped people.
Nobody is afraid of hell here. After all, there is no paradise, and therefore there is nothing to lose.
But being reflected in the mirrors, we hide our eyes, otherwise it is difficult to fall asleep.
And you and I are not on the road with someone else's misfortune. His feet would carry.
And conscience, damn atavism, rots inside.
the god of biblical parables dormant. The world almost burned out.
we are all scared, but I'm here, so give me your hand!
But you will not turn around.
Will persist ukneshsya
In the IPhone. He is more important
Some kind of people there.
Nobody is afraid of hell here. After all, there is no paradise, and therefore there is nothing to lose.
But being reflected in the mirrors, we hide our eyes, otherwise it is difficult to fall asleep.
And you and I are not on the road with someone else's misfortune. His feet would carry.
And conscience, damn atavism, rots inside ...