Текст песни dobbro - molloko
Просмотров
10
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни dobbro - molloko, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Дворник пьет чай из уксуса безнадежные головы мастеров ремесленной безыскусности против похороненных в квадратуре круга квартир нас изрезала
летящая с неба колкость углов
из пустых окон сквозит стылое ничего
у всех мертвых животных нижняя губа обнажает миллиардозубый оскал смерти расстались распадами междуконтинентальных эстакад взглядов украдкой
убить человека и наигрывать его оторванными пальцами на каосс паде
раздавлены отражениями в метро
где половина лиц выпала в плоский мир
картонные голоса в деревьях из папье-маше здесь можно пить воду поэтому мы останемся вечно сидеть на скамейке пока цветник не вострубит безоговорочной яркостью цвета которым захлебнутся все мужчины в штатском за спиной восемьдесят тысяч зрачков следят за фразой "ты - молоко" комом в горле смятые прощания из всех городов нужно вымирать в один
точность вежливость
нулей сорок веков
против тропикамида один час двадцать один миг
уехал — умер уехал — умер уехал — глотаю глаза и окончания книг в чужих лицах сквозит гротеск даже когда трезв единственный заключенный изолятора треснувших губ в междуусобице прощального града рыданий
ревом моторов ночью стонет комковатая душа города и все вокруг врут шумом висельных крюков о чудесности встреч притворяться стандартом в помещениях и быть никем на улицах
спинномозговая честность ответов на невысказанные вопросы перестать существовать слишком просто
низачто не отпускать руку значит быть двумя
в яме вселенных и мы пойдем очень быстро разрезая взглядом бульвары и здания где выворачивая стоны привокзальных площадей биение пульса побегов из мясных клеток
никогда не стать старым никогда не стать старым
никогда не быть прежде
летящая с неба колкость углов
из пустых окон сквозит стылое ничего
у всех мертвых животных нижняя губа обнажает миллиардозубый оскал смерти расстались распадами междуконтинентальных эстакад взглядов украдкой
убить человека и наигрывать его оторванными пальцами на каосс паде
раздавлены отражениями в метро
где половина лиц выпала в плоский мир
картонные голоса в деревьях из папье-маше здесь можно пить воду поэтому мы останемся вечно сидеть на скамейке пока цветник не вострубит безоговорочной яркостью цвета которым захлебнутся все мужчины в штатском за спиной восемьдесят тысяч зрачков следят за фразой "ты - молоко" комом в горле смятые прощания из всех городов нужно вымирать в один
точность вежливость
нулей сорок веков
против тропикамида один час двадцать один миг
уехал — умер уехал — умер уехал — глотаю глаза и окончания книг в чужих лицах сквозит гротеск даже когда трезв единственный заключенный изолятора треснувших губ в междуусобице прощального града рыданий
ревом моторов ночью стонет комковатая душа города и все вокруг врут шумом висельных крюков о чудесности встреч притворяться стандартом в помещениях и быть никем на улицах
спинномозговая честность ответов на невысказанные вопросы перестать существовать слишком просто
низачто не отпускать руку значит быть двумя
в яме вселенных и мы пойдем очень быстро разрезая взглядом бульвары и здания где выворачивая стоны привокзальных площадей биение пульса побегов из мясных клеток
никогда не стать старым никогда не стать старым
никогда не быть прежде
The janitor drinks tea from the vinegar of hopeless heads of craftsmen of handicraft artless against the apartments buried in the quadrature of the circle of apartments
Flying from the sky.
From empty windows, nothing is crushed
In all dead animals, the lower lip exposes the billion -toothely grin of death parted by the collapse of the intercontinental overpasses of views.
Kill a person and play him with torn fingers on the Caoss Dad
crushed by reflections in the subway
where half of the faces fell into the flat world
Cardboard voices in the trees from papier -mash can drink water here, we will remain forever sitting on the bench until the flower garden will heal the unconditional brightness of the color of which all men in civilian clothes are choked behind eighty thousand pupils monitor the phrase "you - milk in the throat crumpled farewells Of all the cities, you need to die out into one
Complexity politeness
zero forty centuries
Against tropicamide, one hour twenty -one
He left - he died - he died - I’m swallowing my eyes and the end of books in strangers shows the grotesque even when the only prisoner of the cracked lips in the inter -back of the farewell hail of sobs is sober.
The roar of the engines at night groans the lumpy soul of the city and everyone around is lying with the noise of gallows of gallows about the miraculous meetings to pretend to be the standard in the premises and be anyone on the streets
spinal honesty of answers to unspoken questions to stop existing too simple
not letting go of a hand means to be two
in the pit of the universes and we will go very quickly, cutting the boulevards and buildings where turning the moans of the station squares Beat the Pulse of shoots from meat cells
never become old never to become old
never to be before
Flying from the sky.
From empty windows, nothing is crushed
In all dead animals, the lower lip exposes the billion -toothely grin of death parted by the collapse of the intercontinental overpasses of views.
Kill a person and play him with torn fingers on the Caoss Dad
crushed by reflections in the subway
where half of the faces fell into the flat world
Cardboard voices in the trees from papier -mash can drink water here, we will remain forever sitting on the bench until the flower garden will heal the unconditional brightness of the color of which all men in civilian clothes are choked behind eighty thousand pupils monitor the phrase "you - milk in the throat crumpled farewells Of all the cities, you need to die out into one
Complexity politeness
zero forty centuries
Against tropicamide, one hour twenty -one
He left - he died - he died - I’m swallowing my eyes and the end of books in strangers shows the grotesque even when the only prisoner of the cracked lips in the inter -back of the farewell hail of sobs is sober.
The roar of the engines at night groans the lumpy soul of the city and everyone around is lying with the noise of gallows of gallows about the miraculous meetings to pretend to be the standard in the premises and be anyone on the streets
spinal honesty of answers to unspoken questions to stop existing too simple
not letting go of a hand means to be two
in the pit of the universes and we will go very quickly, cutting the boulevards and buildings where turning the moans of the station squares Beat the Pulse of shoots from meat cells
never become old never to become old
never to be before