Текст песни Вадим Егоров - Посвящение Сервантесу
Просмотров
57
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Вадим Егоров - Посвящение Сервантесу, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Улегся шторм - и вновь на море тишь да гладь.
Вернулось все на круги вечные свои.
У Санчо Панса "Жигули". Мой Росинант давно издох.
И Дульсинея рядом спит.
Романов рыцарских забыт дурман.
На антресолях в глубине ржавеет щит.
А за окном кровит закат,
и тает мельниц ветряных
на горизонте силуэт...
А ну их к черту, этих мельниц миражи!
Кругом реальных чудо-юд хоть пруд пруди.
Им - как дробинка для слона мое погнутое копье
и мой видавший виды меч.
Я щит достану, сдуну пыль с него -
пусть сын на нем летит зимой с горы крутой.
А чудо-юдам научусь
тепло заглядывать в глаза
и первым руку подавать.
Грохочет век остепененных санчо панс,
век дон-кихотов, обзаведшихся семьей...
А может, именно сейчас пришла пора взнуздать коней
и латы мятые надеть?
А может, именно сейчас пора
забыть про грошевой уют и теплых жен
и встать глазами на зарю,
и бить мечами в бурдюки,
и каторжан освобождать?
...Домой приду, когда уже темным-темно,
и Дульсинею поцелую в спящий лоб.
Открою книгу и себя - еще в доспехах и седле -
увижу в сумраке гравюр.
Над недочитанным листом усну,
и мне приснится поутру прекрасный сон:
что я на кляче огневой
лечу себе наперерез,
держа копье наперевес...
декабрь 1980
Вернулось все на круги вечные свои.
У Санчо Панса "Жигули". Мой Росинант давно издох.
И Дульсинея рядом спит.
Романов рыцарских забыт дурман.
На антресолях в глубине ржавеет щит.
А за окном кровит закат,
и тает мельниц ветряных
на горизонте силуэт...
А ну их к черту, этих мельниц миражи!
Кругом реальных чудо-юд хоть пруд пруди.
Им - как дробинка для слона мое погнутое копье
и мой видавший виды меч.
Я щит достану, сдуну пыль с него -
пусть сын на нем летит зимой с горы крутой.
А чудо-юдам научусь
тепло заглядывать в глаза
и первым руку подавать.
Грохочет век остепененных санчо панс,
век дон-кихотов, обзаведшихся семьей...
А может, именно сейчас пришла пора взнуздать коней
и латы мятые надеть?
А может, именно сейчас пора
забыть про грошевой уют и теплых жен
и встать глазами на зарю,
и бить мечами в бурдюки,
и каторжан освобождать?
...Домой приду, когда уже темным-темно,
и Дульсинею поцелую в спящий лоб.
Открою книгу и себя - еще в доспехах и седле -
увижу в сумраке гравюр.
Над недочитанным листом усну,
и мне приснится поутру прекрасный сон:
что я на кляче огневой
лечу себе наперерез,
держа копье наперевес...
декабрь 1980
The storm calmed down - and again the sea is quiet and smooth.
Everything returned to its eternal circles.
At Sancho Panza "Lada". My Rocinante has long died.
And Dulcinea is sleeping nearby.
Novels of chivalry forgotten dope.
On the mezzanines in the depths, a shield rusts.
And the sunset is bleeding
and the windmills are melting
silhouette on the horizon ...
Well to hell with these mirages mills!
Around the real miracle of yud, even a dime a dozen.
They - like a shot for an elephant my bent spear
and my battered sword.
I'll get a shield, blow dust off it -
let the son fly on it in the winter from the steep mountain.
And I will learn miracles
warm eyes
and serve first.
The rumble of a century of stepped sancho pans
the age of the Don Quixote, having acquired a family ...
Or maybe right now it's time to bridle the horses
and put on crumpled armor?
Or maybe it's time now
forget about penny cosiness and warm wives
and stand your eyes in the dawn
and beat with swords in the wineskins,
and convicts free?
... I’ll come home when it’s already dark and dark,
and Dulcinea kiss on my sleeping forehead.
I’ll open the book and myself - still in armor and a saddle -
I will see engravings in the twilight.
I’ll fall asleep over an unread sheet
and in the morning I will have a beautiful dream:
I'm on a nag fire
I'm flying across
holding the spear at the ready ...
December 1980
Everything returned to its eternal circles.
At Sancho Panza "Lada". My Rocinante has long died.
And Dulcinea is sleeping nearby.
Novels of chivalry forgotten dope.
On the mezzanines in the depths, a shield rusts.
And the sunset is bleeding
and the windmills are melting
silhouette on the horizon ...
Well to hell with these mirages mills!
Around the real miracle of yud, even a dime a dozen.
They - like a shot for an elephant my bent spear
and my battered sword.
I'll get a shield, blow dust off it -
let the son fly on it in the winter from the steep mountain.
And I will learn miracles
warm eyes
and serve first.
The rumble of a century of stepped sancho pans
the age of the Don Quixote, having acquired a family ...
Or maybe right now it's time to bridle the horses
and put on crumpled armor?
Or maybe it's time now
forget about penny cosiness and warm wives
and stand your eyes in the dawn
and beat with swords in the wineskins,
and convicts free?
... I’ll come home when it’s already dark and dark,
and Dulcinea kiss on my sleeping forehead.
I’ll open the book and myself - still in armor and a saddle -
I will see engravings in the twilight.
I’ll fall asleep over an unread sheet
and in the morning I will have a beautiful dream:
I'm on a nag fire
I'm flying across
holding the spear at the ready ...
December 1980