Посреди обыденного хаоса
по Тракаю, Вильнюсу и Каунасу,
как по Риму или по Афинам,
мы гуляли с Юрою и Фимой.
И когда во время каждой вылазки
дождик нас кропил типично вильнюсский,
был тот дождик не дождем, а душем,
нежно омывавшим наши души.
Чужаков - а все-таки ласкал он нас,
чужаков не признающий Каунас.
Чужаков - а все-таки нас вынес
к чужакам уже привыкший Вильнюс.
И за кромкой тающего отпуска
наших стоп нетающие оттиски
будут жить, невидимо сверкая,
на ступеньках старого Тракая.
На листве - осенние подпалины...
Как в янтарь, отныне в память впаяны
эти дни, где мы под сенью хмурой
шли и шли за Фимою и Юрой,
эти дни, где вроде были рады нам,
где листвою пахло, словно ладаном,
где легко, как по морю дельфины,
плыли мы за Юрою и Фимой.
Посреди обыденного хаоса
по Тракаю, Вильнюсу и Каунасу,
как по Риму или по Афинам,
плыли мы за Юрою и Фимой...
In the middle of everyday chaos
on Trakai, Vilnius and Kaunas,
as in Rome or in Athens,
we walked with Yura and Fima.
And when during each sortie
rain we sprinkled typically Vilnius,
was that rain does not rain, but a shower,
gently washing our souls.
Strangers - and yet he caressed us,
strangers not recognizing Kaunas.
Strangers - and yet we
to the strangers already accustomed to Vilnius.
And behind the edge of the melting holiday
Our foot prints
will live, invisibly sparkling,
on the steps of the old Trakai.
On the leaves there are autumnal burns ...
As in amber, henceforth in memory soldered
these days, where we are in the shadow of gloomy
went and went for Fimoy and Yura,
these days, where they seemed to welcome us,
where the leaves smelt like incense,
where it is easy, as by sea dolphins,
we sailed for Yura and Fima.
In the middle of everyday chaos
on Trakai, Vilnius and Kaunas,
as in Rome or in Athens,
we sailed for Yura and Fima ...