По краю дорог вереницы птиц
На проводах одиноких столбов,
Тысячи глаз в свете зарницы
Ищут ошибки чужих богов!
Так тяжко идти,
И плачет в пути
Осколок луны,
Ставший месяцем.
От душной толпы
И от чувства вины
Цветной палач
Не открестится.
Без вольности дум
И горечи слов
Едва ли отыщем важное.
Ложилась печаль на шею петлей,
Горели крылья бумажные!
Бумажные…
Бумажные…
Горели крылья…
Горели крылья-я-я…
Бумажные.
По краю овраг,
И берег его
Когда-то хлестал неистовый
Минувшей весны железный поток,
В камнях высекая истину.
По тихим домам
Чужих нам людей
При сумерках бродит черная
И злая как зверь
Стучит в мою дверь
Смерть поэта никчемного.
Так тяжко идти,
И плачет в пути
Осколок луны,
Ставший месяцем.
От душной толпы
И от чувства вины
Цветной палач
Не открестится.
Без вольности дум
И горечи слов
Едва ли отыщем важное.
Ложилась печаль на шею петлей,
Горели крылья бумажные!
Бумажные…
Бумажные…
Горели крылья…
Горели крылья-я-я…
Бумажные.
On the edge of the road a string of birds
On the wires of single pillars,
Thousands of eyes in the light of lightning
Looking for the mistakes of other gods!
So hard to go,
And crying on the way
Moon shard
Become a month.
From the sweltering crowd
And guilt feelings
Color executioner
Do not disown.
Without liberty doom
And the bitterness of words
Hardly find important.
Sadness lay on the neck loop
Paper wings burned!
Paper ...
Paper ...
Wings were burning ...
Wings burned II
Paper.
On the edge of a ravine,
And its shore
Once lashed frantic
Last spring, the iron flow,
In stones, carving the truth.
By quiet houses
Alien people to us
Black twinkles at dusk
And evil as a beast
Knocks on my door
The death of the poet is worthless.
So hard to go,
And crying on the way
Moon shard
Become a month.
From the sweltering crowd
And guilt feelings
Color executioner
Do not disown.
Without liberty doom
And the bitterness of words
Hardly find important.
Sadness lay on the neck loop
Paper wings burned!
Paper ...
Paper ...
Wings were burning ...
Wings burned II
Paper.