Текст песни Шарль Бодлер - Исповедь
Просмотров
79
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Шарль Бодлер - Исповедь, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Исповедь
Один лишь только раз вы мраморной рукою
О руку оперлись мою.
Я в недрах памяти, мой добрый друг, с тоскою
Миг этой близости таю.
Все спало. Как медаль, на куполе высоком
Блестела серебром луна.
На смолкнувший Париж торжественным потоком
Лилась ночная тишина.
Лишь робко крадучись иль прячась под ворота,
Не спали кошки в этот час,
Или доверчиво, как тень, как близкий кто-то,
Иная провожала нас.
И дружба расцвела меж нами в свете лунном, -
Но вдруг, в сияющей ночи,
У вас, красавица, у лиры той, чьим струнам
Сродни лишь яркие лучи,
У светлой, радостной, как праздничные трубы,
Все веселящие вокруг,
Улыбкой жалобной скривились, дрогнув, губы,
И тихий стон, слетевший вдруг,
Был как запуганный, заброшенный, забытый
Ребенок хилый и больной,
От глаз насмешливых в сыром подвале скрытый
Отцом и матерью родной.
И, словно пленный дух, та злая нота пела,
Что этот мир неисправим,
Что всюду эгоизм и нет ему предела,
Он только изменяет грим.
Что быть красавицей — нелегкая задача,
Привычка, пошлая, как труд
Танцорок в кабаре, где, злость и скуку пряча,
Они гостям улыбку шлют,
Что красоту, любовь — все в мире смерть уносит,
Что сердце — временный оплот.
Все чувства, все мечты Забвенье в сумку бросит
И жадной Вечности вернет.
Как ясно помню я и той луны сиянье,
И город в призрачной тиши,
И то чуть слышное, но страшное признанье,
Ночную исповедь души.
Один лишь только раз вы мраморной рукою
О руку оперлись мою.
Я в недрах памяти, мой добрый друг, с тоскою
Миг этой близости таю.
Все спало. Как медаль, на куполе высоком
Блестела серебром луна.
На смолкнувший Париж торжественным потоком
Лилась ночная тишина.
Лишь робко крадучись иль прячась под ворота,
Не спали кошки в этот час,
Или доверчиво, как тень, как близкий кто-то,
Иная провожала нас.
И дружба расцвела меж нами в свете лунном, -
Но вдруг, в сияющей ночи,
У вас, красавица, у лиры той, чьим струнам
Сродни лишь яркие лучи,
У светлой, радостной, как праздничные трубы,
Все веселящие вокруг,
Улыбкой жалобной скривились, дрогнув, губы,
И тихий стон, слетевший вдруг,
Был как запуганный, заброшенный, забытый
Ребенок хилый и больной,
От глаз насмешливых в сыром подвале скрытый
Отцом и матерью родной.
И, словно пленный дух, та злая нота пела,
Что этот мир неисправим,
Что всюду эгоизм и нет ему предела,
Он только изменяет грим.
Что быть красавицей — нелегкая задача,
Привычка, пошлая, как труд
Танцорок в кабаре, где, злость и скуку пряча,
Они гостям улыбку шлют,
Что красоту, любовь — все в мире смерть уносит,
Что сердце — временный оплот.
Все чувства, все мечты Забвенье в сумку бросит
И жадной Вечности вернет.
Как ясно помню я и той луны сиянье,
И город в призрачной тиши,
И то чуть слышное, но страшное признанье,
Ночную исповедь души.
Confession
Only one time you marble hand
About my hand leaned.
I am in the depths of my memory, my good friend, with longing
A moment of intimacy I melt.
Everything slept. Like a medal on the dome high
The moon glittered with silver.
On the silent Paris in a solemn flow
There was a night silence.
Only timidly sneaking or hiding under the gate,
Cats did not sleep at this hour
Or trusting, like a shadow, like a close one,
Other accompanied us.
And friendship flourished between us in the light of the moon, -
But suddenly, in the radiant night,
You, beautiful, have the lyre of the one whose strings
Only akin to bright rays
In the bright, joyful, like festive pipes,
Everyone is laughing around
With a smile of complaint, her lips twisted, quivering,
And a quiet moan, flying off suddenly,
Was like intimidated, abandoned, forgotten
The child is sickly and sick
From the eyes mocking in a damp basement hidden
Father and mother dear.
And, like a captured spirit, that evil note sang,
That this world is indestructible,
With egoism everywhere and there is no limit to it,
He only changes the makeup.
What to be beautiful is not an easy task
Habit, vulgar, like labor
A dancer in a cabaret, where, hiding anger and boredom,
They send a smile to the guests,
That beauty, love - all death in the world takes away,
That the heart is a temporary stronghold.
All the feelings, all the dreams Oblivion in the bag will throw
And greedy Eternity will return.
As I clearly remember that radiance of that moon,
And the city in the ghostly silence,
And that barely audible, but terrible confession,
Night confession of the soul.
Only one time you marble hand
About my hand leaned.
I am in the depths of my memory, my good friend, with longing
A moment of intimacy I melt.
Everything slept. Like a medal on the dome high
The moon glittered with silver.
On the silent Paris in a solemn flow
There was a night silence.
Only timidly sneaking or hiding under the gate,
Cats did not sleep at this hour
Or trusting, like a shadow, like a close one,
Other accompanied us.
And friendship flourished between us in the light of the moon, -
But suddenly, in the radiant night,
You, beautiful, have the lyre of the one whose strings
Only akin to bright rays
In the bright, joyful, like festive pipes,
Everyone is laughing around
With a smile of complaint, her lips twisted, quivering,
And a quiet moan, flying off suddenly,
Was like intimidated, abandoned, forgotten
The child is sickly and sick
From the eyes mocking in a damp basement hidden
Father and mother dear.
And, like a captured spirit, that evil note sang,
That this world is indestructible,
With egoism everywhere and there is no limit to it,
He only changes the makeup.
What to be beautiful is not an easy task
Habit, vulgar, like labor
A dancer in a cabaret, where, hiding anger and boredom,
They send a smile to the guests,
That beauty, love - all death in the world takes away,
That the heart is a temporary stronghold.
All the feelings, all the dreams Oblivion in the bag will throw
And greedy Eternity will return.
As I clearly remember that radiance of that moon,
And the city in the ghostly silence,
And that barely audible, but terrible confession,
Night confession of the soul.