Я оглядел пустой чемодан.
На дне – Карл Маркс. На крышке – Бродский.
Я должен ехать, протискиваясь сквозь горожан
К вокзалу, ступать по полу из досок .
На кухонном столе лежали вещи пёстрой грудой
Это было все, что я нажил за тридцать шесть лет бездушных.
Воспоминания нахлынули фотоэтюдом.
Таились в складках убого тряпья, теперь вырвались наружу.
Припев:
Мне же надо ещё лечить свою печень.
Улыбаться всем на работе, планировать встречи
Но меня разбудил звонок и я вынужден ехать
Вмиг проходили недуги мои
Рядом с ней, не мучало больше похмелье
Я не научился держать её на руках, увы
От неё осталась только рубашка в красную клетку
Каждый раз сигарету прикуривая
Вспоминаю я добрые мамины глаза
Зажигалку и записную книжку
Уходя, оставила она
Терпеливо ждать конец лета, прятаться от наступившей зимы
Засыпать, просыпаться, постоянно питая надежду.
Держаться, чтоб не зарыдать от жалости к себе
Снимая-надевая эту одежду.
I looked around an empty suitcase.
At the bottom - Karl Marx. On the lid - Brodsky.
I have to go, squeezing through the townspeople
To the station, step on the floor from the boards.
On the kitchen table lay things with a motley pile
That was all that I made in thirty -six years soulless.
Memories surged by a photo story.
They lurked in the folds of wretched rags, now they burst out.
Chorus:
I still need to treat my liver.
Smile at work at work, plan meetings
But the call woke me up and I have to go
My ailments passed in the way
Next to her, no more hangover tormented
I did not learn to hold her in my arms, alas
Only a shirt in the red cage remained from it
Cooking a cigarette each time
I remember good mother's eyes
Lighter and notebook
Leaving, she left
Patiently wait for the end of the summer, hide from the coming winter
Fall asleep, wake up, constantly nourishing hope.
Hold on so as not to sob from self -pity
Removing this clothing.