Дали смешались, востоки и запады.
Знаешь, что в центре – стоит буровая.
Не отличить по цвету и запаху
Воды от соляры, соляры от чая.
Скрыты под снегом балки заметённые,
На день пять раз роешь выход наружу.
Ночь Заполярная длинная тёмная, –
Где-то жара может быть только хуже.
То ли цинга, то ли просто расшатаны
Зубы, хлеб под себя подминая.
По небу сполохи серые шастают,
То разгораясь, то угасая.
Руки, солярой и язвами съедены,
Болью напомнят о холоде диком.
Тундра и люди. И богу лишь ведомо,
Кто побеждённый, кто победитель.
Пятые сутки метёт. Все, как лемминги,
В норы попрятались – выскочить жутко.
В этом слепом и замедленном времени
Нет ни просветов, ни промежутков.
Кто-то решит – дураки, и не лечатся.
Только не зря ведь гудит буровая!
Ветры, забыв направления, мечутся.
Жизнь продолжается, не угасает.
Dali mixed up, east and west.
You know that in the center there is a drill.
Do not distinguish by color and smell
Water from solarium, solarium from tea.
Hidden under the snow beams swept,
On the day five times digging out.
Polar long night dark, -
Somewhere the heat can only be worse.
Whether scurvy, or just loosened
Teeth, bread crushing under him.
On the sky, the flashes of gray run hither,
That inflaming, then extinct.
Hands, solarium and sores are eaten,
Pain will remind you of the cold wild.
Tundra and people. And only God knows
Who is defeated, who is the winner.
Fifth day sweeps. Everything, like lemmings,
They burrowed into the hole - it is terrible to jump out.
In this blind and slow time
There are no gaps or gaps.
Someone decides - fools, and not treated.
But it’s not for nothing that the drill is buzzing!
The winds, forgetting the directions, rush about.
Life goes on, not quenched.