Сорвавшись в горную ложбину,
Лежу на каменистом дне.
Молчу. Гляжу на небо. Стыну.
И синий выем виден мне.
Я сознаю, что невозможно
Опять взойти на высоту,
И без надежд, но бестревожно,
Я нити грез в узор плету.
Пока в моем разбитом теле
Размерно кровь свершает ток,
Я буду думать, пусть без цели,
Я буду звук — каких-то строк.
О, дайте мне топор чудесный —
Я в камне вырублю ступень
И по стене скалы отвесной
Взойду туда, где светит день.
О, бросьте с горного мне края
Веревку длинную сюда,
И, к камню телом припадая,
Взнесусь я к выси без труда.
О, дайте мне хоть знак оттуда,
Где есть улыбки и цветы,
Я в преисподней жажду чуда,
Я верю в благость высоты.
Но кто поймет? И кто услышит?
Я в темной пропасти забыт.
Там где-то конь мой тяжко дышит,
Там где-то звонок стук копыт.
Но это враг мой, враг веселый,
Несется на моем коне.
И мед ему готовят пчелы,
И хлеб ему в моем зерне.
А я, как сдавленный тисками,
Прикован к каменному дну
И с перебитыми руками
В оцепенении тону.
12 сентября 1922
Breaking into a mountain hollow
I'm lying on a rocky bottom.
I am silent. I look at the sky. I'm cold.
And the blue notch is visible to me.
I am aware that it is impossible
Climb to the top again
And without hopes, but without anxiety,
I weave the threads of dreams into a pattern.
While in my broken body
Dimensionally, blood makes a current
I will think, even without a goal,
I will sound - some lines.
Oh, give me a wonderful ax -
I will carve a step in the stone
And along the cliff wall
I will go up where the day shines.
Oh, throw me from the mountainous edge
Long rope here
And, falling to the stone with a body,
I will ascend to the heights without difficulty.
Oh give me at least a sign from there
Where there are smiles and flowers
I'm in the underworld longing for a miracle
I believe in the goodness of heights.
But who will understand? And who will hear?
I am forgotten in the dark abyss.
There somewhere my horse is breathing heavily,
There is somewhere a bell, the sound of hooves.
But this is my enemy, the funny enemy,
Rides on my horse.
And bees prepare honey for him,
And his bread is in my grain.
And I, as if crushed by a vice,
Chained to a stone bottom
And with broken hands
I drown in a daze.
September 12, 1922