Жил-был крестьянин Иван, и была у него жена Марья. Жили Иван да Марья в любви и согласии, вот только детей у них не было. Так они и состарились в одиночестве. Сильно они о своей беде сокрушались и только глядя на чужих детей утешались. А делать нечего! Так уж, видно, им суждено было. Вот однажды, когда пришла зима да нападало молодого снегу по колено, ребятишки высыпали на улицу поиграть, а старички наши подсели к окну поглядеть на них.
Ребятишки бегали, резвились и стали лепить бабу из снега. Иван с Марьей глядели молча, призадумавшись. Вдруг Иван усмехнулся и говорит:
- Пойти бы и нам, жена, да слепить себе бабу!
На Марью, видно, тоже нашел веселый час.
- Что ж, - говорит она, - пойдем, разгуляемся на старости! Только на что тебе бабу лепить: будет с тебя и меня одной. Слепим лучше себе дитя из снегу, коли Бог не дал живого!
- Что правда, то правда... - сказал Иван, взял шапку и пошел в огород со старухою.
Они и вправду принялись лепить куклу из снегу: скатали туловище с ручками и ножками, наложили сверху круглый ком снегу и обгладили из него головку.
- Бог в помощь? - сказал кто-то, проходя мимо.
- Спасибо, благодарствуем! - отвечал Иван.
- Что ж это вы поделываете?
- Да вот, что видишь! - молвит Иван.
- Снегурочку... - промолвила Марья, засмеявшись.
Вот они вылепили носик, сделали две ямочки во лбу, и только что Иван прочертил ротик, как из него вдруг дохнуло теплым духом. Иван второпях отнял руку, только смотрит - ямочки во лбу стали уж навыкате, и вот из них поглядывают голубенькие глазки, вот уж и губки как малиновые улыбаются.
- Что это? Не наваждение ли какое? - сказал Иван, кладя на себя крестное знамение.
А кукла наклоняет к нему головку, точно живая, и зашевелила ручками и ножками в снегу, словно грудное дитя в пеленках.
- Ах, Иван, Иван! - вскричала Марья, задрожав от радости. - Это нам Господь дитя дает! - и бросилась обнимать Снегурочку, а со Снегурочки весь снег отвалился, как скорлупа с яичка, и на руках у Марьи была уже в самом деле живая девочка.
- Ах ты, моя Снегурушка дорогая! - проговорила старуха, обнимая свое желанное и нежданное дитя, и побежала с ним в избу.
Иван насилу опомнился от такого чуда, а Марья была без памяти от радости.
И вот Снегурочка растет не по дням, а по часам, и что день, то все лучше. Иван и Марья не нарадуются на нее. И весело пошло у них в дому. Девки с села у них безвыходно: забавляют и убирают бабушкину дочку, словно куколку, разговаривают с нею, поют песни, играют с нею во всякие игры и научают ее всему, как что у них ведется. А Снегурочка такая смышленая: все примечает и перенимает.
И стала она за зиму точно девочка лет тринадцати: все разумеет, обо всем говорит, и таким сладким голосом, что заслушаешься. И такая она добрая, послушная и ко всем приветливая. А собою она - беленькая, как снег; глазки что незабудочки, светло-русая коса до пояса, одного румянцу нет вовсе, словно живой кровинки не было в теле... Да и без того она была такая пригожая и хорошая, что загляденье. А как, бывало, разыграется она, так такая утешная и приятная, что душа радуется! И все не налюбуются Снегурочкой. Старушка же Марья души в ней не чает.
- Вот, Иван! - говаривала она мужу. - Даровал-таки нам Бог радость на старость! Миновалась-таки печаль моя задушевная!
А Иван говорил ей:
- Благодарение Господу! Здесь радость не вечна, и печаль не бесконечна...
Прошла зима. Радостно заиграло на небе весеннее солнце и пригрело землю. На прогалинах зазеленела мурава, и запел жаворонок. Уже и красные девицы собрались в хоровод под селом и пропели:
- Весна-красна! На чем пришла, на чем приехала?..
- На сошечке, на бороночке!
А Снегурочка что-то заскучала.
- Что с тобою, дитя мое? - говорила не раз ей Марья, приголубливая ее. - Не больна ли ты? Ты все такая невеселая, совсем с личика спала. Уж не сглазил ли тебя недобрый человек?
А Снегурочка отвечала ей всякий раз:
- Ничего, бабушка! Я здорова...
Вот и последний снег согнала весна своими красными дн
Once upon a time there lived a peasant Ivan, and his wife Marya. Ivan and Mary lived in love and harmony, only they had no children. So they grew old in solitude. Strongly they lamented about their misfortune and only looking at other people's children were comforted. And there’s nothing to do! So, apparently, they were destined. One day, when winter came and attacked young snow knee-deep, the kids poured out to play on the street, and our old men sat down by the window to look at them.
The children ran, frolic and began to sculpt a woman from the snow. Ivan and Marya looked silently, thoughtfully. Suddenly, Ivan grinned and said:
- Would go to us, wife, but to mold a woman!
On Marya, apparently, also found a fun hour.
“Well,” she says, “let’s go, take a walk on old age!” Just what you sculpt a woman: it will be with you and me alone. We better blind ourselves to a child from the snow, if God did not give a living!
“What is true is true ...” said Ivan, took his hat and went to the garden with the old woman.
They really began to sculpt the doll out of the snow: rolled up the torso with arms and legs, laid a round lump on top of the snow, and smoothed the head out of it.
- God help you? - someone said, passing by.
- Thank you, thank you! - answered Ivan.
“What are you doing?”
- Yes, that's what you see! - Ivan says.
“Snow Maiden ...” Marya said, laughing.
So they fashioned a little nose, made two dimples in the forehead, and Ivan had just drawn a mouth, when he suddenly breathed a warm spirit. In a hurry, Ivan took his hand away, he just looked - the dimples in his forehead were already bulging, and now blue eyes looked out of them, and now the lips were smiling like raspberry.
- What is it? Is it not an obsession? - said Ivan, laying on himself a sign of the cross.
And the doll bends its head towards him, as if alive, and moved its arms and legs in the snow, like a baby in diapers.
- Ah, Ivan, Ivan! cried Mary, trembling with joy. - This is the Lord giving us a child! - and rushed to hug Snegurochka, and from Snegurochka all the snow fell off like a shell from an egg, and Marya was already in fact a living girl in her arms.
- Oh, my dear Snow Maiden! - the old woman said, hugging her desired and unexpected child, and ran with him to the hut.
Ivan forcibly came to his senses from such a miracle, and Mary was unconscious of joy.
And the Snow Maiden is growing by leaps and bounds, and that day is better. Ivan and Marya are not overjoyed at her. And it went fun in their house. The girls from the village have no hope for them: they amuse and clean up their grandmother’s daughter, like a doll, talk to her, sing songs, play all kinds of games with her and teach her everything how they are doing. And the Snow Maiden is so clever: she notes everything and takes over.
And during the winter she became like a girl of about thirteen: she understands everything, speaks about everything, and in such a sweet voice that she will hear. And she is so kind, obedient and friendly to everyone. And by herself she is as white as snow; eyes that forget-me-nots, a light brown braid to the waist, there is no blush at all, as if there was no living blood in the body ... And without that it was so beautiful and nice that it was a sight for sore eyes. And how she used to play out, so comforting and pleasant that the soul rejoices! And everyone does not stop looking at the Snow Maiden. The old Mary, however, does not have a soul in her.
- Here, Ivan! she used to say to her husband. - God gave us the joy of old age! My sincere sorrow was over!
And Ivan told her:
- Thanks be to the Lord! Here joy is not eternal, and sadness is not infinite ...
Winter has passed. The spring sun played joyfully in the sky and warmed the earth. On the clearing, the murava turned green, and the lark began to sing. Already the red girls gathered in a round dance under the village and sang:
- Spring is red! What came, what came? ..
- On the bastard, on the harrow!
And the Snow Maiden was bored.
“What is the matter with you, my child?” - Marya told her more than once, sipping her. - Aren't you sick? You’re all so sad, you’ve completely slept with a face. Could an evil person have jinxed you?
And the Snow Maiden answered her every time:
- Nothing, grandmother! I am well...
So the last snow drove spring with its red days