ты пела, но, как спичка, промокшая насквозь, больше не жглась.
не рвалась уже ввысь, пыл унялся и страсть улеглась.
я хотел бы коснуться уставшими пальцами голоса
и вдыхать твое имя, как медом пропахшие волосы.
безудержно гладить бы мне эти острые бледные плечи.
твои песни не манят отнюдь, твои песни отныне калечат.
но как прежде, все тот, безутешный щенок, свою гордость клоню тебе в ноги.
утолить бы тебя, насытившись тобой… так, как верою сытые боги.
собирать из твоих нерешительных губ поцелуями тихие гласные;
поглощать их, как воздух, всякий изданный звук, даже если ты несогласная.
расшивай мои раны. словно сталь раскаленную, лей на них горести.
обдавай их своим неподдельно неистовым холодом совести.
пой же мне, спичка, промокшая насквозь, которой уже не пылать.
я и прежде из губ твоих гласные поцелуями стану срывать!
пой и помни о том, что ненужный тебе безутешный щенок…
как и прежде любовью горит у изгибов твоих тонких ног.
you sang, but like a match soaked through and through, it didn't burn anymore.
no longer rushed upward, the ardor subsided and the passion subsided.
I would like to touch the voice with tired fingers
and inhale your name like honey smelling hair.
I should stroke uncontrollably those sharp pale shoulders.
your songs do not attract at all, your songs are crippling from now on.
but as before, all that inconsolable puppy, I put my pride at your feet.
would satisfy you, having satiated you ... as the gods fed by faith.
to collect quiet vowels from your indecisive lips with kisses;
absorb them like air, every sound you make, even if you disagree.
stitch my wounds. like hot steel, pour sorrow on them.
shower them with your genuinely violent cold of conscience.
Sing to me, match, soaked through, which no longer burns.
I will pluck vowels from your lips with kisses before!
sing and remember that you do not need an inconsolable puppy ...
as before, it burns with love at the curves of your thin legs.