Государь наш Ородрет на быстром коне,
В ослепительно-белой чеканной броне
Из ворот городских выезжает,
И не видит, от мыслей нерадостных слеп,
Как красавица-дочь ему смотрит вослед
И слезами его провожает.
И знамена небесной лазурью горят,
И прославленных витязей грозный отряд
Едет, брови сурово нахмуря,
А по правую руку, и мрачен, и горд,
Не эльфийского, смертного племени лорд -
Государем отмеченный Турин.
Дружно грянут подковы о серый гранит,
И в ответ им холодная сталь загремит,
И откликнется громкое эхо,
И вздохнет государь, и потупит глаза,
Оттого что уже не вернется назад
Ни один, кто на битву уехал.
О, помедли! Постой! На меня оглянись!
Перед боем негоже друг друга винить,
Да и плакать, наверно, негоже.
Но узнаешь к исходу и битвы и дня:
Не на брачное ложе ты отдал меня -
На кровавое смертное ложе!
Our lord Orodret on a fast horse,
In a dazzling white chased armor
From the gate of the city leaves,
And does not see, from the thoughts of the unhappy blind,
As a beautiful daughter he looks after him
And he goes off with tears.
And the banners of heaven are azure,
And the illustrious heroes of the formidable squad
He goes, his eyebrows severely frowning,
And on the right hand, and gloomy, and proud,
Not an elven, mortal tribe lord -
The Emperor noted Turin.
The horseshoes about the gray granite,
And in response to them the cold steel will rattle,
And a loud echo will respond,
And the sovereign sighs, and lowers his eyes,
Because he will not be back
No one who went to battle.
Oh, pause! Wait! Look back at me!
Before the battle, it is not good for each other to blame,
Yes, and cry, probably, is worthless.
But you will know the outcome of the battle and the day:
Not on the couch you gave me -
On the bloody bed of death!