Гера смирно спала, обернувшись фольгой,
цыганский табор едет в Крым? Или Стокгольм?
из сумки не видно плавящего солнца,
а в самой сумке для кого-то манящая порция;
где-то под Минском Валя собирает пшеницу,
а Абдула среди плантаций – мак на ресницах;
пески пустыни засорили уши мне;
дождусь прихода музы – прихода лучше нет;
жарко как дома у дьявола.
предложил ему взгреться, но он на отходах под одеялами;
я сам вряд ли буду курить до талого, нет.
сердце со мною шутит – подкалывает;
восток меня зовет кидануть житейский гнет,
пускай меня ведет чернокнижный переплет;
скорпион ползет возле голеностопа,
но по местам раскопок я доберусь до всех истоков.
Hera quietly slept, wrapped in foil,
A gypsy camp goes to the Crimea? Or Stockholm?
From the bag you can not see the melting sun,
And in the bag itself for someone inviting portion;
Somewhere near Minsk Valya collects wheat,
And Abdul among plantations - poppy on eyelashes;
The sand of the desert clogged my ears;
I will wait until the arrival of the muse - the parish is better;
It's as hot as the devil's home.
He asked him to warm up, but he was on the waste under the blankets;
I myself am unlikely to smoke until thawed, no.
My heart jokes with me - it teases me;
East I am called to throw the worldly oppression,
Let me lead the warlock;
The scorpion crawls near the ankle,
But in places of excavations I will get to all the sources.