Раздвинув широко ноги на парте стоит Человек,
Он выглядит очень убого и не поднимает век,
Его руки томятся в карманах изничтоженным взглядом в глазах,
Он смотрит только прямо и хочет что-то сказать.
Не открывая глаз гладит сквозь веки и века,
Ровно настолько длинные дни,насколько жизнь коротка.
Неоспоримые догмы,пустые тела и четыре стены,
Как же нужна нам жизнь,которой мы не нужны.
Почему у мертвых поэтов всегда грустные живые глаза,
Их просто никто не слушал,когда они пытались сказать,
О том,что догнивает искусство на фоне искусственных дней,
потому-что при абортах искусно достают частицы детей.
Остановилось еще одно сердце и упал Человек,
Его ненавидели дни и Он совершил побег,
И вечно теперь лежит Его тело,за неимением права сгнить,
даже черви не смеют тронуть,то что людям не дано оценить.
Spreading wide his legs on the desk stands Man,
He looks very miserable and does not raise an eyelid,
His hands languish in his pockets with an annoyed look in his eyes,
He only looks straight and wants to say something.
Do not open your eyes stroking through the eyelids and eyelids,
Exactly so long days, how much life is short.
Indisputable dogma, empty bodies and four walls,
How do we need a life that we do not need.
Why do dead poets always have sad, lively eyes,
They were simply not listening, when they tried to say,
The fact that art is decaying against the backdrop of artificial days,
Because when abortions skilfully get the particles of children.
Another heart stopped and the Man fell,
He hated the days and He escaped,
And eternally now His body lies, for lack of the right to rot,
Even worms do not dare to touch, what people are not allowed to appreciate.