В одном письме 1870 года Достоевский писал, что “вопрос, которым я мучился сознательно и бессознательно всю свою жизнь, - существование Божие”. «Не как мальчик же я верую во Христа и Его исповедую, а через большое горнило сомнений моя осанна прошла» - такое признание можно прочитать уже в последней записной тетради Федора Михайловича. Не в этих ли словах его - ключ к пониманию всего наследия писателя? Нет сомнения. Здесь ясное указание на путь, и на итог пути, каким он прошел в жизни.
Вне Православия Достоевский постигнут быть не может. Всякая попытка объяснить его с позиции не вполне внятных общечеловеческих ценностей малосмысленна. Конечно, некоторые истины можно извлечь из творческого наследия писателя и вне связи с его подлинной религиозной жизнью — Достоевский для того слишком многоуровневый писатель. Но без скрепляющей всё основы всякое осмысление любой проблемы останется и неполным, и шатким, и ненадёжным.
"Русский народ весь в Православии и в идее его. Более в нём и у него ничего нет — да и не надо, потому что Православие всё. Православие есть Церковь, а Церковь — увенчание здания и уже навеки. ...Кто не понимает Православия — тот никогда и ничего не поймёт в народе. Мало того: тот не может и любить русского народа, а будет любить его лишь таким, каким бы желал его видеть".
"Идеал красоты человеческой — русский народ". Эти слова Достоевского из подготовительных записей к "Дневнику писателя" за 1881 год (то есть тут итоговое, предсмертное его суждение) — средоточие всего творческого осмысления им народного бытия. Русского бытия. Достоевский отождествлял ведь понятия русский и православный. Даже записал однажды: "...что православное, то русское". И "славянский вопрос" осмыслял через Православие: "В славянском вопросе не славянство, не славизм сущность, а Православие".
Михаил Дунаев ( 1945 — 2008) - профессор Московской Духовной академии, доктор филологических наук
In one letter of 1870, Dostoevsky wrote that "the question that I have been tormenting consciously and unconsciously all my life is the existence of God." “Not as a boy, I believe in Christ and confess Him, but through the great furnace of doubt my hosanna passed” - such a confession can already be read in Fyodor Mikhailovich’s last notebook. Isn’t this the key to understanding the writer's entire heritage? No doubt. Here is a clear indication of the path, and the outcome of the path that he walked in life.
Outside of Orthodoxy, Dostoevsky cannot be comprehended. Any attempt to explain it from the standpoint of not quite intelligible universal values is meaningless. Of course, some truths can be learned from the creative heritage of the writer and without regard to his true religious life - Dostoevsky is too multilevel writer for that. But without a foundation that holds everything together, any understanding of any problem will remain incomplete, shaky, and unreliable.
"The Russian people are all in Orthodoxy and its idea. More and nothing in it - and it is not necessary, because Orthodoxy is everything. Orthodoxy is the Church, and the Church is the crowning of the building and is forever. ... Who does not understand Orthodoxy "He will never understand anything among the people. Moreover, he cannot love the Russian people, but will only love him as he would like to see him."
"The ideal of human beauty is the Russian people." These words of Dostoevsky from the preparatory entries for the Writer's Diary for 1881 (that is, his final, dying judgment here) are the focus of all his creative understanding of people's life. Russian being. After all, Dostoevsky identified the concepts of Russian and Orthodox. I even wrote once: "... that the Orthodox, then Russian." And the "Slavic question" comprehended through Orthodoxy: "In the Slavic question, not Slavism, not Slavic essence, but Orthodoxy."
Mikhail Dunaev (1945 - 2008) - Professor, Moscow Theological Academy, Doctor of Philology