Текст песни Мегаполис - Мария Египетская
Просмотров
107
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Мегаполис - Мария Египетская, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
С альбома "Супертанго" (2010)
Ну, была блудницей, песни пела,
пить вино любила допьяна.
Страшное, помилуй боже, дело –
счастья много, а она одна.
Кто глядел в глаза ее пустые –
утопал в прозрачном их меду.
Там грехи, как свечки золотые,
самовозгорались на свету.
Как-то утром в солнечном тумане
в Палестину уходили корабли.
А паломники такие были парни –
захотелось оторваться от земли.
Мачты не от ветра там скрипели,
не от волн стонал соленый борт –
Легкие, без сил, с ознобом в теле
богомольцы вышли в яффский порт.
В переулочках Святого Града
эта египтяночка была
каждому желавшему награда
лишь за то, что мама родила.
А когда ей истина открылась,
с той же пылкой нежностью она
в полное безлюдье удалилась,
сорок лет в пустыне провела.
Ее тень в полях за Иорданом
до сих пор встречают, говорят,
в полдень, когда дремлет козье стадо,
пастухам являлся ее взгляд.
Слаще он, чем финик йерихонский,
карий, и с лучистым ободком.
Его видеть – как смотреть на солнце,
все плывет и светится кругом.
Ну, была блудницей, песни пела,
пить вино любила допьяна.
Страшное, помилуй боже, дело –
счастья много, а она одна.
Кто глядел в глаза ее пустые –
утопал в прозрачном их меду.
Там грехи, как свечки золотые,
самовозгорались на свету.
Как-то утром в солнечном тумане
в Палестину уходили корабли.
А паломники такие были парни –
захотелось оторваться от земли.
Мачты не от ветра там скрипели,
не от волн стонал соленый борт –
Легкие, без сил, с ознобом в теле
богомольцы вышли в яффский порт.
В переулочках Святого Града
эта египтяночка была
каждому желавшему награда
лишь за то, что мама родила.
А когда ей истина открылась,
с той же пылкой нежностью она
в полное безлюдье удалилась,
сорок лет в пустыне провела.
Ее тень в полях за Иорданом
до сих пор встречают, говорят,
в полдень, когда дремлет козье стадо,
пастухам являлся ее взгляд.
Слаще он, чем финик йерихонский,
карий, и с лучистым ободком.
Его видеть – как смотреть на солнце,
все плывет и светится кругом.
From the album "Supertango" (2010)
Well, she was a harlot, she sang songs,
dopian liked to drink wine.
Terrible, God have mercy, deed -
there is a lot of happiness, but she is alone.
Who looked into her empty eyes -
drowned in transparent honey.
There are sins like golden candles
spontaneously ignited in the light.
One morning in the sunny fog
ships left for Palestine.
And such pilgrims were guys -
I wanted to get off the ground.
The masts creaked not from the wind,
not from the waves moaning a salty board -
Lungs, without strength, with chills in the body
pilgrims went to Jaffa port.
In the alleys of the Holy City
this egyptian was
everyone who wants a reward
just because mom gave birth.
And when the truth was revealed to her,
with the same ardent tenderness she
completely deserted
spent forty years in the desert.
Her shadow in the fields beyond the Jordan
still greeted, they say
at noon, when the goat herd is dozing,
the shepherds showed her gaze.
Sweeter than a date of Jericho,
hazel, and with a radiant rim.
To see him - how to look at the sun,
everything floats and glows around.
Well, she was a harlot, she sang songs,
dopian liked to drink wine.
Terrible, God have mercy, deed -
there is a lot of happiness, but she is alone.
Who looked into her empty eyes -
drowned in transparent honey.
There are sins like golden candles
spontaneously ignited in the light.
One morning in the sunny fog
ships left for Palestine.
And such pilgrims were guys -
I wanted to get off the ground.
The masts creaked not from the wind,
not from the waves moaning a salty board -
Lungs, without strength, with chills in the body
pilgrims went to Jaffa port.
In the alleys of the Holy City
this egyptian was
everyone who wants a reward
just because mom gave birth.
And when the truth was revealed to her,
with the same ardent tenderness she
completely deserted
spent forty years in the desert.
Her shadow in the fields beyond the Jordan
still greeted, they say
at noon, when the goat herd is dozing,
the shepherds showed her gaze.
Sweeter than a date of Jericho,
hazel, and with a radiant rim.
To see him - how to look at the sun,
everything floats and glows around.