В чаще леса одна, никому не видна
Не ольха, не сосна, не берёзонька.
Спелых яблок полна я стою, и луна
Слышит в листьях моих горьки слёзоньки.
Родилась бы в саду да под солнцем жила,
Да в объятьях заботливых рук.
Но, видать, на беду лишь суровая мгла,
Беспощадная чаща вокруг.
Словно в тёмном плену, тонки ветви тяну
Я в надежде, что солнце покажется.
И что скромный, простой, урожай спелый мой
Вдруг, по вкусу кому-то окажется.
Родилась бы в саду да под солнцем жила,
Да в объятьях заботливых рук.
Но, видать, на беду лишь суровая мгла,
Беспощадная чаща вокруг.
Слышу голос весны, вижу сладкие сны:
Будто милый с войны возвращается,
Чтобы крепче обнять, чтобы к небу поднять,
Чтобы яблоньке больше внимать.
Родилась бы в саду да под солнцем.
In the thicket of the forest one is not visible to anyone
Not alder, not pine, not birch.
Ripe apples are full, and the moon
Hears in the leaves of my bitter tears.
I would be born in the garden and lived under the sun,
Yes, in the arms of caring hands.
But, you see, for trouble there is only severe darkness,
A merciless thicket around.
Like in a dark prisoner, I pull the branches delicately
I'm hoping the sun will show up.
And that modest, simple, harvest my ripe
Suddenly, someone will like it.
I would be born in the garden and lived under the sun,
Yes, in the arms of caring hands.
But, you see, for trouble there is only severe darkness,
A merciless thicket around.
I hear the voice of spring, I see sweet dreams:
It's as if the cute comes back from the war,
To tighten a hug, to lift the sky,
To apple tree to listen more.
I would be born in the garden and under the sun.