Текст песни Магура Цукерман - Городская лихорадка
Просмотров
23
0 чел. считают текст песни верным
0 чел. считают текст песни неверным
Для вашего ознакомления предоставлен текст песни Магура Цукерман - Городская лихорадка, а еще перевод песни с видео или клипом. Также вы можете прослушать песню онлайн
Я — листок измятый, запачканный, по дорогам усталого города,
Абсолютно безвольно поднятый, над асфальтом гоним душой холода.
Мимо воинства зубоскального придорожных сугробов чернеющих.
Не рычания слышны, стоны их — чудищ, тая, спастись не умеющих.
Средь железных лиц предприятия с отстранёнными взглядами постными,
Безразличными, ввысь глядящими, с труб дымящимися папиросами.
А зима запугана слабостью, рвёт и мечется от безысходности,
Продаёт грусть со скидкой каждому, кто страдает весной от бессонницы.
А тела берёз белокожие в рубцах чёрных стоят оголённые,
Их не смогут согреть прохожие, чьи сердца, как крыла, опалённые.
Город полон ими невзрачными, вдоль зефирного снега идущими,
Как и я бесполезно движутся меж витринами внутрь зовущими.
Исполины высоковольтные о парижской мечтая красавице
Переполнены напряжением, ох и сильно она столбам нравится!
И подъёмных кранов то тут, то там маяки изумрудные светятся,
Замуровывая ко всем чертям город, что прожил тысячелетие.
Но сползает кожа рекламная с домов, улиц старинного города,
И брусчатка в щелях асфальтовых солнцу жмурится радостно, молодо.
Абсолютно безвольно поднятый, над асфальтом гоним душой холода.
Мимо воинства зубоскального придорожных сугробов чернеющих.
Не рычания слышны, стоны их — чудищ, тая, спастись не умеющих.
Средь железных лиц предприятия с отстранёнными взглядами постными,
Безразличными, ввысь глядящими, с труб дымящимися папиросами.
А зима запугана слабостью, рвёт и мечется от безысходности,
Продаёт грусть со скидкой каждому, кто страдает весной от бессонницы.
А тела берёз белокожие в рубцах чёрных стоят оголённые,
Их не смогут согреть прохожие, чьи сердца, как крыла, опалённые.
Город полон ими невзрачными, вдоль зефирного снега идущими,
Как и я бесполезно движутся меж витринами внутрь зовущими.
Исполины высоковольтные о парижской мечтая красавице
Переполнены напряжением, ох и сильно она столбам нравится!
И подъёмных кранов то тут, то там маяки изумрудные светятся,
Замуровывая ко всем чертям город, что прожил тысячелетие.
Но сползает кожа рекламная с домов, улиц старинного города,
И брусчатка в щелях асфальтовых солнцу жмурится радостно, молодо.
I am a crumpled, stained leaf on the roads of a tired city,
Absolutely limp lifted, we drive the soul of the cold over the asphalt.
Past the army of the scruffy roadside snowdrifts blackening.
No growls are heard, their groans are monsters, melting, unable to escape.
Among the iron faces of an enterprise with aloof, lean looks,
Indifferent, looking up, smoking cigarettes from the pipes.
And winter is intimidated by weakness, tears and rushes from despair,
Sells sadness at a discount to everyone who suffers from insomnia in the spring.
And the bodies of white-skinned birches in black scars stand naked,
Passers-by, whose hearts are scorched like wings, cannot warm them.
The city is full of them inconspicuous, walking along the marshmallow snow,
Like me, uselessly moving between the windows calling inward.
High-voltage giants about the Parisian dreaming beauty
Overwhelmed with tension, oh and the poles like it a lot!
And emerald lighthouses shine here and there,
By enclosing a city that has lived for a millennium.
But advertising leather slides from houses, streets of an ancient city,
And the paving stones in the asphalt cracks squint at the sun with joy, youth.
Absolutely limp lifted, we drive the soul of the cold over the asphalt.
Past the army of the scruffy roadside snowdrifts blackening.
No growls are heard, their groans are monsters, melting, unable to escape.
Among the iron faces of an enterprise with aloof, lean looks,
Indifferent, looking up, smoking cigarettes from the pipes.
And winter is intimidated by weakness, tears and rushes from despair,
Sells sadness at a discount to everyone who suffers from insomnia in the spring.
And the bodies of white-skinned birches in black scars stand naked,
Passers-by, whose hearts are scorched like wings, cannot warm them.
The city is full of them inconspicuous, walking along the marshmallow snow,
Like me, uselessly moving between the windows calling inward.
High-voltage giants about the Parisian dreaming beauty
Overwhelmed with tension, oh and the poles like it a lot!
And emerald lighthouses shine here and there,
By enclosing a city that has lived for a millennium.
But advertising leather slides from houses, streets of an ancient city,
And the paving stones in the asphalt cracks squint at the sun with joy, youth.