Снова за окнами я слышу шепот твой,
Снова он тянет меня пойти за тобой.
И в доме, в одиночестве нет никого,
Тебя я не видел и голос не слышал давно.
И кровавый рассвет
Озарил мой сон,
Озарил мой сон,
Тебя рядом нет,
А в глазах твой стон,
Дикий стон.
И ты горела в огне, и смотрела вперед
Твоей смерти давно жаждал злобный народ
И закрывая глаза ты кричала: "Спаси!"
Но в тот час во мне не было сил.
Дверь раскрыта, ты была впереди.
Я так сильно хотел встать и к тебе подойти
Но в миг испарилась в моих ты руках,
Бросив мой дом в серых, холодных лучах.
Утром тебя бросил в пламя палач,
Дым до небес.Слышен хохот и плач.
Среди жаждущих смерти я теперь одинок.
На вечную месть себя я обрек.
И ты горела в огне и смотрела вперед.
Твоей смерти давно жаждал злобный народ.
И закрывая глаза ты кричала: "Спаси"
Но в тот час во мне не было сил.
Дверь раскрыта, ты была впереди.
Я так сильно хотел встать и к тебе подойти
Но в миг испарилась в моих ты руках,
Бросив мой дом в серых, холодных лучах.
Again outside the windows I hear your whisper,
Again, he pulls me go for you.
And in the house, alone there is no one,
I did not see you and the voice did not hear a long time ago.
And bloody dawn
Ozaril my dream
Ozaril my dream
You have no,
And in the eyes of your moan,
Wild moan.
And you burned on fire, and looked ahead
Your death has long been eager for evil people
And closing your eyes you screamed: "Save!"
But at that time I did not have strength.
The door is disclosed, you were ahead.
I wanted to get up so hard and come to you
But in the moment I evaporated in my hands,
Throwing my house in the gray, cold rays.
In the morning you threw you in the flame executioner,
Smoke to heaven. The laughter of laughter and crying.
Among the thirsty death, I am now alone.
For the eternal revenge of myself, I am observed.
And you burned on fire and watched ahead.
Your death has long been eager for evil people.
And closing your eyes you screamed: "Save"
But at that time I did not have strength.
The door is disclosed, you were ahead.
I wanted to get up so hard and come to you
But in the moment I evaporated in my hands,
Throwing my house in the gray, cold rays.